– Ладно, ладно, уже молчу. Можно добавки?

– Бери.

Потребляя пищу, я пыталась настроиться на поэтический лад и придумать что-нибудь душевное нашему дорогому детективу, но Тайка уже сбила меня с серьезной ноты, в голову лезли сплошные глупости.

– Ладно, – сжалилась Тая, глядя на мое скорбное лицо, – купи просто красивую открытку с готовым поздравлением и нацарапай что-нибудь чуткое от нас.

– А ты одеколон.

– Да, я одеколон возьму хороший, я в этом разбираюсь.

Ой-ёй-ёй, разбирается она, ах ну да, конечно, мы же тебе все в бриллиантовых кольцах ходим. Как раз луч упал на кольцо, и камни заиграли белыми и розовыми искрами.

– Значит, кольцо точно остается при тебе?

– Пока никто не попросил вернуть в ультимативной форме, – подруга с удовольствием вытянула руку, любуясь колечком. – Хоть бы оно мне осталось, очень уж красивое.

– А дурные воспоминания?

– А я уже успокоилась и утешилась, мне теперь просто интересно узнать, как говориться – «что это было»?

– А мне, почему-то не дает покоя эта Аида, – я приподнялась, чтобы положить пустые тарелки в раковину. – Ты взяла с собой газету?

– Да. Не пойму, как вы можете писать подобные гадости о людях? Да еще и с таким видимым удовольствием? От Влада я такого не ожидала.

– Да какое тут удовольствие, просто работа. А Влад сам о ней ничего не знает, эту статью прислали нам по Интернету практически готовую. Влад говорит, что это вполне может быть месть отвергнутого любовника. Как ты думаешь, Артур способен на такое?

– Понятия не имею, я не знаю, на что он способен в гневе по отношению к Аиде, если он утверждает, что с нею не знаком.

– А его отец утверждает обратное… Может, ему просто не хочется вспоминать?

– Не знаю, – пожала Тайка плечами и полезла в сумку за сигаретами. – В таком случае мы практически квиты – оба врем. Давай еще раз посмотрим музыкальный канал, вдруг ее покажут.

Мы пошли в комнату, включили телевизор, выбрали нужный канал и добросовестно уставились в мелькание ярких кадров.

Через три клипа я почувствовала себя дурно и пошла на кухню, чтобы взять из Таиной сумки газету со злополучной статьей. Прикурив, села за стол и развернула страницы. Статья была подписана «Дмитрий Жидин», такой псевдоним выбрал себе Влад, видать с похмелья. Наш художник утверждал, что если он будет подписываться фамилией «Жопин» или «Жаден», то его статьи будут пользоваться большим успехом, но Влад лишь вяло огрызался в ответ. Еще он подписывался Иваном Горчичным и Анжеликой Светловой. Я лично подписывалась Николаем Стрельцовым, Алексеем Ульяновым и Гретой Ольшанской.

Просматривая статью снова и снова, я смогла отличать текст, написанный неизвестным, от текста, сочиненного Владом – его и впрямь было немного, что хоть немного обеляло Владика в моих глазах. А все остальное было написано мужчиной. Я не могу объяснить, почему вот так сразу отличаю, где приложилась дама, а где кавалер, просто чувствую по манере письма, что ли – слишком много текстов прошли перед глазами за всю жизнь, так что кое-что я могу. Всю эту гадость написал мужчина – безо всяких сомнений.

– Сена! – раздался Тайкин вопль. – Ну, куда ты ушла? Я не могу все это смотреть и слушать в одиночестве!

Я немедленно все бросила и поспешила к страдалице.

– Тай, может, пойдем в магазин и поищем ее компакт-диск?

– Слушай, – она подняла на меня задумчивый взгляд, – а чего она нам вообще далась эта певица? Может, ну ее на фиг?

– Как хочешь, – пожала я плечами и скомкала газету. – На фиг, так на фиг.

* * *

Завершив все утренние мероприятия, мы с подругой отправились за подарками Горбачеву. Насколько нам было известно, нашему дорогому детективу стукало сорок пять годов. Что ему подарить кроме пошлой открытки и традиционного флакона одеколона «Душегуб» мы не знали, фантазия в этом направлении не работала.

Мы уселись в маршрутку и взяли курс к метро Выхино, где продавалось все на свете.

– Может, купить ему шапку как у Холмса и трубку? – предложила Тая.

– Ну и будет ходить дурак-дураком. Может часы? Настольные, настенные, напольные, наручные?

– У него есть часы, к тому же хорошие дорого стоят.

– Галстук?

– Это еще хуже одеколона.

– Трусы-носки? – предприняла я еще одну печальную попытку.

– Мы с ним не в таких близких отношениях.

– Зонт?