Шрифт:
Оперировал я как-то опухоль глубоких отделов мозга, а американский нейрохирург, доктор Скат мне ассистировал. Следящей аппаратуры у нас, повторяю, – ноль. Пульс и давление у оперируемого больного измеряла «вручную» анестезистка, докладывала о результатах анестезиологу и рисовала в наркозном листе «великую китайскую стену» [14] .
Как-то я осматривал коматозного больного в реанимации. А в это время медсестра, блонда Римма, вдумчиво считала пульс у этого же болящего, посматривая на ручные часики.
14
Имеется в виду график изменения давления и пульса оперируемого в основном анестезиологическом документе – наркозном листе.
Спрашиваю:
– Что это ты делаешь, Риммуля? У тебя же на часах секундной стрелки нет!
– А я наизусть считаю! – ничуть не смутившись, сказала маленькая стерва.
Залезли мы со Скатом по самые локти в головной мозг. Четких границ у опухоли нет. Убрать ее всю – невозможно. Анестезиолог нервничает. А Скат вошел в раж и все меня теребит:
– Давай еще в третий желудочек заглянем!
У них в Америке, чтобы мне в операционную войти, надо было соблюсти десятки условий: согласие больного на мое присутствие в операционной, мой кал на яйца глист, тест на трезвость и так далее… А о том, чтобы ассистировать американцам – и думать не моги! Зато американцы у нас по полной душу отводили! До всего, что у них нельзя и за что в Америке наступает «Wanted!», они дорывались у нас с упоением!
– Хорош, – говорю, – коллега Скат! Компьютер пишет брадикардию [15] , и давление у больного зашкаливает! Заканчиваем!
– Где компьютер?! – всполошился Скат, все уже понявший о нашей медицине.
– А вон он, на длинных ногах! – мотнул я головой в сторону все той же Риммы, неустанно считающей пульс у больного. При этом она так интимно склонялась к больному, что ее золотистые, в лучах пробившегося в операционную солнца, колготки легко обозревались до промежности. Мы-то что – привыкли, а Скат тут же отвлекся, и операцию удалось закончить.
15
Брадикардия – сердечный ритм ниже 60 ударов в минуту.
В другой раз душно мне стало в операционной.
– Включи-ка, пожалуйста, кондиционер! – попросил я санитарку.
Ассистирующий мне в очередной раз Скат стал озираться, ища глазами кондиционер. Санитарка открыла форточку.
Вот что еще интересно. Скат приезжал к нам всегда в сопровождении своей помощницы Синтии. В Америке он к ней ближе чем на метр не подходил. Общался с ней только по делу, доброжелательно, но в рамках строгого приличия. У нас, особенно в конце срока, ходил с этой Синтией по отделению разве что не в обнимку! И под наших девушек клинья бил! Синтия ему за это сцены делала.
Как-то, во время приезда очередной делегации врачей из солнечной Флориды в наш вросший в вечную мерзлоту Энск, удалял я грыжу то ли L4-L5 то ли L5-S1 [16] – не суть: там все рядом. Тогдашний заведующий все бегал в операционную и спрашивал:
– Можно американцев пригласить? Они очень хотели посмотреть, как мы это делаем.
Вот беда! Не всё, значит, наше дерьмо они еще увидели!
И тут что-то из механизма операционного стола вытекло, и стол вместе с больным начал стремительно опускаться. Операционная рана очутилась где-то на уровне моих колен.
16
Сегменты позвоночника.
Что делать? Тащить разрезанного больного в другую операционную? Свободных – нет, да и тащить далеко. Чинить стол прямо под больным? Невозможно. Но и оперировать я теперь могу только встав на колени.
Нашли выход. Перевернули вверх дном таз, накрыли его стерильными простынями. Я сел на этот трон и, согнувшись в три погибели, смог кое-как продолжить операцию. Сказал заглянувшему в очередной раз в операционную заведующему:
– А вот теперь – зовите американцев!
Но нет худа без добра! Через какое-то время подарили нам американцы новый навороченный операционный стол, отличную биполярную коагуляцию, регулируемые вакуумные отсосы.
Они в то трудное время очень во многом нам помогли.
Шутка ли, привезли кардиохирургам подержанный АИК [17] провели десятки показательных операций на сердце, а когда наши эти операции освоили, «премировали» их еще одним, уже новым АИК и набором современных инструментов.
Так что когда теперь многие ругают американцев, я с ними – не соглашаюсь.
А наш завтравмой, доктор П., рассказывал «за Америку»:
– Очень я хотел у них одну операцию подсмотреть! Но как только они ее начали – у анестезиолога какой-то прибор, в виде шкафа с лампочками, отключился. Загалдели они по-американски и стали операцию отменять. А я – «хлоп!» ладонью по прибору, как по своему телевизору, – он и включился! Так эти чудаки все равно не стали оперировать! Надо, мол, вызывать специалистов, тестировать, регулировать, разбираться… Одно слово – америкосы! Так и не посмотрел я операцию. Подарили они мне книгу по этой методике, так она – на английском!
17
АИК – аппарат искусственного кровообращения. Применяется при операциях на «открытом сердце».
Один пожилой французский нейрохирург все ходил по нашему отделению, улыбался и головой кивал. Уезжая, сказал:
– Знаете, я в молодости в Африке работал. В вашем отделении я вновь почувствовал себя молодым!
Anamnesis vitae
Учась многие годы лечить, поневоле научаешься и убивать.
Судьба не лечится
Некоторые больные, что с ними ни делай, упорно лезут на тот свет. Как будто ждут их там и срок встречи давно назначен.