Тут вынырнули Мира с Ромом, и дофа поспешно умолк.

– Опять вылезти не можешь?

– Не могу, – Жигу усиленно работал лапами, оставаясь на плаву.

– Мира, давай вместе подтолкнем нашего лебедя, чтоб его вынесло на берег.

Как только Жигу оказался на каменном полу, тирамиса бросилась за полотенцами и покрывалом, но на этот раз дофа пребывал в хорошем настроении и истерик закатывать не собирался.

– Всё, поднимаемся наверх, – сказал Ром, и Миру охватила дрожь волнения.

Собрав все имущество, которого в подземелье скопилось больше, чем достаточно, друзья начали свое восхождение по каменным ступеням. В полной темноте они осторожно шли друг за другом. Мира прижимала к груди пять свертков с солнечными камнями, казалось, она чувствовала тепло сквозь ткань. «Хоть бы все получилось, – как заклинание повторяла про себя девочка, – только бы солнце вернулось, и все очнулись, пришли в себя… и больше никогда не ругались!»

– Последняя ступень! – сообщил шедший первым Ром, и открыл деревянную дверь.

В замке царила такая же кромешная тьма, как и на лестнице. Окна были такими темными, будто их закрывали плотные черные шторы, – на небе не виднелось ни звезд, ни других светил, только густая чернильная тьма. Пока Мира стояла у окна, завороженная густым, тяжелым мраком, Ром успел раздобыть пару светильников и три свечи. В доме засияли теплые желтые огни.

– Предлагаю не терять времени, – сказал флоин, – поднимаемся к себе, переодеваемся и двигаемся к Чаше Зла.

– А она далеко?

– Если в Зарабии только одна гора и именно на ней находится Чаша, значит, недалеко.

– Ты знаешь, где это?

– Приблизительно.

Поднявшись в свои гостевые покои, Мира открыла дверь, чувствуя, что не была здесь уже много лет, хотя прошли считанные дни. Навстречу вышла Ми.

– Здравствуйте, – она улыбнулась, но глаза ее остались тревожными и грустными, – как вы?

– В порядке, – следом вошел Ром, – только мы мокрые, голодные, и уставшие.

– Солнечные камни…

– У нас!

Лицо Ми посветлело. Тихонько скрипнула дверь, ведущая в сообщающиеся покои, и показалась настороженная мордочка Аксельбанта.

– Бантуша! – Мира бросилась к своему любимцу, но вовремя вспомнила, что она мокрая насквозь.

– Ой! – воскликнула Ми, когда в дверном проеме показалась лысая голова с клювом. – Кто это?

– Это птичка, она с нами.

Пока сушились и переодевались, Ми спустилась на кухню и принесла поднос с угощением для всех.

Мира и наконец-то проголодавшийся Ром уплетали бутерброды со слегка зачерствевшим серым хлебом, Жигу щелкал орехи и сорил на пол, а Яра сидела за столом просто за компанию.

– Как дедушка?

– По-прежнему, – Ми присела в уголок на низенький диванчик, – кот от него не отходит, так и спит на его коленях.

– Молодец, Бантуха, – Мира погладила громко мурлычущего кота, – знаешь свое дело. Ми, можно вас попросить об одном одолжении? Понимаете, некоторые камни на цепочках, некоторые нет, но отверстия имеются у всех, нельзя ли продеть в них какие-нибудь шнурки или тесемки?

– Конечно.

Ми принесла свою сумочку с рукодельем, Ром передал ей камни.

– Только оборачивайте каждый тканью, чтобы они не соприкасались, – сказал флоин, – им еще рано встречаться.

– Пойду с дедушкой поздороваюсь, – Мира встала из-за стола, взяла свечу и пошла к двери в сообщающиеся покои. Жигу собрался, было, вместе с ней знакомиться и здороваться с дедушкой, но Ром остановил его, отрицательно качнув головой.

– А что такое? В чем дело? Я не достаточно прекрасен сейчас для такого момента?

– Не в тебе дело. Позже объясню.

– Ладно, как скажешь, – и Жигу принялся слоняться по комнате, осматривая интерьер. Воняло от мокрой птицы, как от старой гнилой перины, и Рому пришлось открыть все окна, чтобы никто не задохнулся.

Мира тихонько вошла в комнату дедушки. В камине весело потрескивали дровишки – догорала какая-то очередная мебель, отблески пламенных языков танцевали на полу. У камина сидел Марит, его лицо, как и прежде, было неподвижным, взгляд застывшим.