Как бы у них выведать, где Митенька работает? Может, сами проговорятся?

Тут деверь моего мужа высказал своё мнение:

– А что тут такого? Женился и женился. Не позвал – и ладно. Охота обжираться! Но на какие шиши свадьбу делал? Безработный же…

Я от радости чуть язык не прикусила: безработный! И я отпуск быстренько оформляю, живём-поживаем вдвоём, он ко мне привыкает, а затем я ему работёнку какую-никакую приищу, да не далеко, а рядышком со мною, чтоб привыкание лучше осваивалось!

– Чего ему делать ещё? – продолжил тем временем муж сестры моего мужа. – Здесь и так не повернуться, а он к жене уйдёт – попросторнее будет. Да и ему легче без детского гомону. И вообще, – глубокомысленно изрёк он, – что ни делается, всё влетает в копеечку, а тут даром мужика пристроили. Да вы радоваться должны, а вы кудахчете!

Я торжествующе выдержала паузу и произнесла с большим чувством:

– Спасибо вам огромное за поддержку нашему сильному чувству?

Он взметнул брови:

– Разве я чего-то о чувствах говорил?

Но я пропустила его реплику мимо ушей и бодро поднялась со стула.

– Ну, так где же Митенькины вещи?

Скрипя зубами, мои новые родственники выдали мне положенное, я спихала всё в два баула и с трудом заковыляла прочь, пообещав вернуться. Никто тащить баулы мне помочь не захотел. А, ну, и ладно! Главное, у меня есть Митенька!

Вернулась я к родимому «подарку» на день рождения, приволокла-таки баулы, а он сразу:

– Где моя куртка и сапоги?

А я не дурёха какая – залепетала себе, залепетала, оболтала, закрутила, приветы передала, благословеньице, нахвалила всех его родственников, и даже кобру с гюрзой, и он утих. Смирился.

Правда, спросил подозрительно:

– А почему я у тебя живу?

А я сказала легкомысленно:

– Да как же не жить? Всё ж-таки ты мне муж, я тебе жена…

Он вытаращил глаза, захлопал ресницами.

– Чего?! Да ты обалдела, старушка?!

Я обиженно вскинулась, выпрямилась, очами обукрашенными повела.

– Я старушка?! Ты когда у уролога был?! Я дама в полнейшем соку, и могу вызывать желания!

Он хихикнул:

– Какие и у кого, интересно?

Я улыбнулась:

– У одного Деда Мороза, например.

Ему аж челюсть свело. Чего его так перекосило? Не понимаю.

– Мы с тобой?!.. – чуть не на фальцете взвизгнул «подарочек».

– Мы с тобой, – подтвердила я и показала растопыренные пальцы. – Три раза.

Преувеличила. Так не со зла же.

– Жуть, – вырвалось у Митеньки, но я не обиделась, а сказала убедительно:

– Разве тебе со мной худо будет? Тебе еда моя понравилась? Только честно.

Митенька неохотно кивнул:

– Ничё, вроде.

– Отлично! Квартира понравилась? – допытывалась я.

– Ну… ничё, вроде.

– Здорово! У меня приличная работа, я и тебе подыщу непыльное и приличное. За городом у меня садовый участочек с домиком. А ещё компьютер есть с выходом в Интернет. Ну, скажи, разве я – не вариант?

Митенька сел и уставился в чёрный экран выключенного телевизора.

– И потом, – кокетливо завершила я тепловой удар, – как женщина, я вполне ничего. Ради тебя могу скинуть несколько кило, и вообще буду конфеткой. Ну?

Вздохнул Митенька и рукой махнул обречённо. Телевизор включил и на диван брякнулся.

Красота!!! Я с мужем живу! У меня есть муж!!! Я убежала с телефоном в руке в другую комнату, чтобы обзвонить подружек, родных, знакомых и коллег и сообщить о том, что подарил мне Дед Мороз на Новый год и в день рождения.

… А Дима Морозов смотрел не в телевизор, а в окно на сыплющийся снег и видел в его частой крошке волшебную картину: как лежит он, Димка Морозов, пьяный на лестничной клетке, пачкая грязью немытого, заплёванного пола красную дедморозовскую шубу в звёздах из золотой фольги, плачет, слёзы прячутся в белой накладной бороде, засыпает, а когда продирает глаза, упирается изумлённым взглядом в склонённую над ним светлорусую тоненькую красавицу в белой шубке и шапочке Снегурочки. Красавица Снегурочка улыбается ему ласково, с любовью, и говорит мелодичным нежным голоском:

– Здравствуй, князь ты мой прекрасный! Здравствуй, ненаглядный мой!..

… Где же ты, настоящая Снегурочка? Где ты…

16 марта – 5 апреля 2011

НЕДОСЯГАЕМО РЯДОМ

Мирра Маничева обозревала своё прошлое, настоящее и будущее с вполне понятной прохладцей: у неё был женатый любовник, у неё сейчас никого нет, у неё и намёка не предвидится на то, чтоб кто-то появился в радиусе взгляда от неё. А её уже двадцать три года! В этом возрасте в Индии уже бабушками становятся, а она – как такси в пустыне: и свободно, и тепло, и пассажиров нет.