– Не мешайся под ногами, - последовал приказ от девушки.

Она крадущейся походкой направилась к агрессорам.

– Постой, я помогу!
– крикнул я в спину удаляющийся способной.

Мой возглас привлек внимание лохматых. Они дружно, как будто весь день репетировали этот момент, повернулись в нашу сторону. О внезапной атаке не могло быть и речи.

– Уже помог!
– воскликнула Катарина гневно.

Оборотни, не долго думая, всем скопом бросились на одиноко стоящую способную. Я выхватил свои клинки и немедленно подлетел к ней. Встав с левой стороны от девушки, я принялся быстро дышать, нагнетая в кровь кислород, тем самым ускоряя бег сердца и увеличивая скорость вхождения в дар. Даже микросекунды могли сыграть важную роль в предстоящем сражении. В глубине душу появилось давно забытое чувство. У меня перехватило горло, заструился холодный пот по спине. Стараясь прогнать страх, я начал думать о Мелиссе...

Катарина выставила перед собой ладони обеих рук и начала концентрироваться на способности. Глаза девушки засветились нестерпимо ярким светом. Казалось, у нее в глазницах поселилось по маленькому солнцу. Когда способная достигла апогея концентрации дара, до приближавших агрессоров осталось не более десяти метров. Это расстояние она посчитала приемлемым для атаки и явила свою мощь. Больше половины агрессоров как будто слизал гигантский огненный язык. Из рук хрупкой на вид девушке, выметнулся настоящий поток огня, не те жалкие крохи, которые я видел до этого в ее исполнении, а целая река пламени! Попавшие в нее оборотни загорелись как просмоленные визжащие факелы! Запахло горелой шерстью и мясом.

В этот момент внутри моей черепной коробки вспыхнули воспоминания из детства. Однажды, на уроке теологии, к нам приходил монах Единственного Настоящего Бога. Мы, как и все дети, не слушали старца, несшего по нашему мнению скучную ерунду, а развлекались, кто, чем мог. Но после того как монах не увидел отклика в наших глазах, да еще получил по носу кем-то запущенным бумажным крыланом, то он рассвирепел и начал пугать нас Адом, в который по его словам попадают все грешники. Мы в страхе притихли и принялись рьяно слушать монаха. Уж больно красочно он расписывал "достоинства" этого места. И сейчас перед моими глазами оживал тот самый Ад. Я как наяву слышу слова служителя Единственного Настоящего Бога: "И будут грешники да не скончания времен гореть в огне адских печей. И будут они кричать и визжать, умоляя о пощаде. И никто не услышит их, ибо и они, при жизни не слышал зов всеблагой церкви Единственного Настоящего Бога..."

Внезапно, сбоку от себя я заметил движение. Очнувшись от воспоминаний, я быстро повернулся и еле успел подхватить падающую способную. Я взял руку бесчувственной девушки и нащупал слабо проступающий пульс. Тяжело же ей дался огненный фокус. Катарина истощила дар и потеряла сознание, а ведь могла и умереть.

Оставшиеся после атаки девушки лохматые, оцепенели от ужаса. Они стояли, не смея дышать, и косились безумными глазами на весело полыхавших соплеменников. В тот момент, когда Катарина упала, и перестала подавать видимые признаки жизни, агрессоры воспрянули духом и потихонечку, с опаской, начали окружать меня. Я стоял над телом способной и быстро стрелял глазами на приближающихся врагов. Дело принимало печальный оборот. Оборотни окружили меня, отрезав путь к отступлению. В голову закрались трусливые мысли. А почему бы не бросить Катарину и не прорваться в одиночку? Один, без отключившейся девушки, я точно спасусь! Кто она мне?

Я вспомнил гордую Мелиссу и выкрикнул:

– Ну что ж, потанцуем!

После моего крика, ближайшей ко мне носителя блох, испуганно вжал уши и замер на месте. Затем, оглядел себе, обнаружил, что после моих слов он все еще жив, оскалил желтые зубы и угрожающе рыча, бросился на меня. Противник мне достался опытный, это было видно по тому, как он не бросается сломя голову в атаку, а ждет когда к нему присоединяться отставшие друзья-товарищи. Меня это не устраивало, я сам кинулся на агрессора. Быстро мельтеша перед глазами оборотня клинками, я заставил его отступать. Дар я решил не использовать до критического момента. Двигающийся не глядя оборотень, запнулся об труп и упал. Добить мне его помешал подскочивший сбоку агрессор, принявший на оружие все мои выпады. Я зарычал от разочарования и, не задумываясь, метнул, один из своих мечем в лежащего воина. Клинок пригвоздил его к земле. Пару раз, конвульсивно дернувшись, оборотень издох. Надо же! Попал, не используя способность! А ведь раньше для меня метание было что-то сродни колдовству. Так же полезно, но абсолютно не доступно.

После того как изумление от попадания схлынуло, я осознал, что остался с одним клинком. Теперь я с огромным трудом сдерживал наступавших всех своей массой агрессоров. Двое особо хитрых оборотней зашли мне за спину, но не стали атаковать меня, а попытались проткнуть мечами бессознательное тело способной. Отвлекшись, что бы защитить Катарину, я пропустил удар в плечо. Правая рука повисла словно плеть.

Плохи наши дела, подумал я, и предпринял попытку с помощью криков привести способную в чувство:

– Очнись!
– крикнул я как можно громче.

Девушка с безмятежным выражением на лице мирно лежала на травке.

– Не литературной лексикой тебя прошу, очнись!

Ноль эмоций. Похоже, Катарина надолго ушла в себя.

– Ну и хрен с тобой! Сам справлюсь! Вот отчекрыжат тебе что-нибудь, будешь знать, как во время боя сознания терять!

Не добившись от девушки взаимности, я недолго думая включил свой дар. Наверно как раз сейчас и наступил критический момент.

У одного нападавшего было копье. Он атаковал меня, я пропустил наконечник копья мимо тела и перерубил деревянное древко. Агрессор непонимающе уставился на оставшийся у него в руках огрызок, и с какой-то детской обидой в волчьих глазах, посмотрел на меня. Я без угрызений совести прочертил кровавую линию на его горло.

Со смертью копьеносца стало заметно легче фехтовать. Уже не надо как сумасшедшему отпрыгивать от его стремительных ударов, можно поэкономнее расходовать стремительно утекающие через рану на плече, силы.

Бой продолжался. Я как-то походя уработал еще одного оборотня. Сил дара оставалось еще предостаточно. Я взвинтил темп на максимум и меньше чем за минуту перебил оставшихся оборотней. Их бездыханные тела остались весьма живописно, лежать возле меня.

Победив всех недоброжелателей, я сел рядом со способной на мокрую от крови землю и принялся осматривать свою рану, попутно отмечая ровный ритм сердца.