Похожие слова:

Карающий — карательный

Лебединый — лебяжий

Заразительный — заразный

Оглушающий — оглушительный

Семь — семеро («За эти семеро суток я не видел ни одной звезды»)

Две — двое

Эти слова, вроде бы, всем известные, неопытные авторы, как ни странно, часто путают.

Сходная ситуация — с глаголами, которые требуют определенных существительных. На сознательном нарушении этого правила строятся выражения «причинить пользу», «нанести добро». На самом деле такие ошибки совершаются гораздо чаще, чем мы замечаем.

Примыкает к этой серии ошибок типичное нарушение правил пользования предлогами: «оплатите за проезд» — часто слышим мы в трамвае. «Плата за проезд» — «оплачивать проезд»; происходит смешение, результат — ошибочное употребление предлога. В устной речи допустимо, в письменной — нет.

Другие примеры.

«Я не хочу объясняться с тем, почему они должны уйти». Здесь автор смешивает: «Я не хочу объясняться (давать объяснения) насчет данного решения» и «Я не хочу разбираться с…» Слова «объясняться» и «разбираться» здесь близки по смыслу, они были перепутаны.

«Люди, страждущие разобрать ваши ошибки». На самом деле — «жаждущие». Тут еще проще, лечится обычной заменой слова.

Редактор исправит ошибочную фразу автору. Если у автора будет редактор. И если этот редактор окажется достаточно внимательным.

Но вообще лучше бы следовать любимому правилу мафии: если хочешь, чтобы что-то было сделано, — делай это сам.

Потому что — вдруг никакого редактора не случится? вдруг рассказ пишется просто для сетевого конкурса? И среди ценителей попадется какой-нибудь сноб, вроде меня, который уж конечно не преминет покусать вас за подобную небрежность?

Нет уж, отслеживайте сами, здоровее будете.

Есть совсем забавная штука, она называется «проверкой на вшивость».

Дело в том, что русский язык… «вшивый». Суффикс такой в нем есть — «вши». Но это ничего, раньше-то, во времена «юсов малых и больших», он был еще и гнусавый…

Не то чтобы я категорически настаивала на том, чтобы в тексте поменьше было слов с этим самым суффиксом. Куда от него деться, если он существует: «бывший муж», «следивший за ним сыщик», «не слышавший его слуга» и так далее. Но использовать их пореже — да. Не использовать много «-вшей» в одном предложении — хорошо бы.

Я всегда считала, что мой внутренний метроном и мой внутренний камертон работают если не идеально, то, во всяком случае, прилично. Я отдаю себе отчет в том, как звучит мой текст, какой в нем ритм и насколько хорошо этот ритм держится.

Ага. Это продолжалось ровно до того дня, когда я вздумала начитать вслух аудиокнигу. Взбрела такая идея. Сказано — сделано: раздобыла оборудование, установила на компьютер программу, села читать… Батюшки. А язык-то заплетается. Здесь лишние слова, здесь фраза слишком длинная, здесь вши полезли… И стала я текст поправлять.

Нарушила еще одно свое правило: никогда не править уже опубликованное. Рассказ «Шлюпка «Маргарита», напечатанный в сборнике «Вавилонский голландец», при начитывании вслух был мной исправлен. Единственный пока случай, когда я продолжала работу над текстом, уже вышедшим в печать.

Я не хочу сказать, что надлежит непременно все свои тексты прочитывать вслух для проверки на вшивость. Не обязательно. Но кое-какие отрывки, особенно с длинными фразами, — стоит.

Нанизывание родительных падежей. Есть такой эффект. Грамматически это не ошибка, но звучит ужасно. Приведу один только пример. В начале девяностых, когда на прилавки хлынули самодельные переводы, продавался шедевр из цикла «Дюна» Герберта с названием: «Дом глав родов Дюны». Это самое восхитительное нанизывание родительных падежей, какое мне только встречалось, да еще и на обложке книги. Вот так делать не надо.

Это заклинание, вложенное Тургеневым в уста самого знаменитого своего героя, т. е. Евгения Базарова, хочется твердить часто и помногу.

Но как не говорить красиво, если фэнтези — это в принципе жанр, где требуется делать красиво? Даже в тех случаях, когда мы описываем мрачные подземелья и хлюпающих монстров, мы все равно очень большое внимание уделяем эстетике происходящего, будь то эстетика прекрасного или эстетика безобразного. Какими словами это все описывать — так, чтобы читателя не стошнило? Или стошнило в точно выверенный автором момент — и не от авторского стиля, а, как и положено, от гнусного монстра?

Прямую задачу быть выразительным средством исполняет в предложении такой его член, как определение. Определение, как мы помним, может быть выражено прилагательным, причастием, а может быть выражено и совершенно неожиданными частями речи. Все равно это будет определение, потому что оно отвечает на вопрос «какой?». «Прогулка была (какой?) неторопливой», «Прогулка получилась (какой?) с бесконечными остановками».

Считается, что обилие определений — признак женского стиля, более эмоционального и расточительного в отношении выразительных средств. Например, очень красивая, изящная фэнтезийная повесть Софьи Прокофьевой «Астрель и Хранитель Леса» битком набита определениями. Какое существительное ни возьми, к нему обязательно будет одно или два прилагательных. Однако важно помнить, что обилие определений — признак не столько повышенной эмоциональности стиля, сколько его деспотичности. Автор не дает читателю продохнуть. Не позволяет создать в уме собственную картинку. Фактически навязывает ему свое, авторское видение мира.