Шрифт:
Ксенофонт:
«А что ты, Каллий, влюблен в Автолика, весь город это знает, да и многие, думаю, из приезжих. Причина этого та, что оба вы — дети славных отцов и сами — люди видные. Я всегда был в восторге от тебя, а теперь еще гораздо больше, потому что вижу, что предмет твоей любви — не утопающий в неге, не расслабленный ничегонеделаньем, но всем показывающий силу, выносливость, мужество и самообладание. А страсть к таким людям служит показателем натуры влюбленного. Одна ли Афродита, или две, — небесная и всенародная, — не знаю: ведь и Зевс, по общему признанию один и тот же, имеет много прозваний; но что отдельно для той и другой воздвигнуты алтари и храмы и приносятся жертвы, — для всенародной менее чистые, для небесной более чистые, — это знаю. Можно предположить, что и любовь к телу насылает всенародная, а к душе, к дружбе, к благородным подвигам — небесная. Этой любовью, мне кажется, одержим и ты, Каллий. Так сужу я на основании высоких достоинств твоего любимца, а также по тому, что, как вижу, ты приглашаешь отца его на свои свидания с ним: конечно, у благородно любящего нет никаких таких тайн от отца».
Любовников-мальчиков имели Сократ, Платон, Демосфен, Аристотель… Имена можно перечислять очень долго. Это не считалось пороком или чем-то зазорным. Порицалась лишь проституция. По словам Эсхина, «бескорыстно делить с кем-нибудь его любовь — это прекрасно, а соглашаться за плату заниматься проституцией — это позор». Так некий Тимарх, живший сразу с несколькими мужчинами и находившийся у них на содержании, был лишен гражданских прав. И это несмотря на то, что защищал его сам Демосфен. Но не за факт мужеложства — а именно за то, что брал со своих возлюбленных деньги. После приговора суда униженный Тимарх повесился.
Ксенофонт «Пир»:
«А ты, сиракузянин, чем гордишься? Наверно, мальчиком?
— Клянусь Зевсом, — отвечал он, — вовсе нет; напротив, я страшно боюсь за него: я замечаю, что некоторые замышляют коварно погубить его.
Услышав это, Сократ сказал:
— О Геракл! Какую же такую обиду, думают они, нанес им твой мальчик, что они хотят убить его?
— Нет, — отвечал он, — конечно, не убить его они хотят, а уговорить спать с ними.
— А ты, по-видимому, думаешь, что если бы это случилось, то он бы погиб?
— Клянусь Зевсом, — отвечал он, — совершенно.
— И сам ты, значит, — спросил Сократ, — не спишь с ним?
— Клянусь Зевсом, все ночи напролет.
— Клянусь Герой, — заметил Сократ, — большое тебе счастье, что природа дала тебе такое тело, которое одно не губит тех, кто спит с тобою. Поэтому, если не чем другим, то таким телом тебе следует гордиться».
Зенон Китийский:
«Сходиться с мальчиками следует не больше и не меньше, чем с немальчиками, а с женщинами — так же, как с мужчинами».
Известна весьма скабрезная, но остроумная шутка Аркесилая, возглавлявшего платоновскую Академию: Когда один из учеников отстаивал философский тезис об отсутствии различия между большим и меньшим, Аркесилай вместо логической аргументации спросил у него: «И нутром ты не чувствуешь разницы между штукой в десять пальцев и в шесть пальцев?»
Петроний Арбитр:
Эй! Эй! Соберем мальчиколюбцев изощренных! Все мчитесь сюда быстрой ногой, пятою легкой, Люд с наглой рукой, с ловким бедром, с вертлявой ляжкой! Вас, дряблых, давно охолостил делийский мастер.Но не только мужчины предавались однополой любви, не были чужды этой услады и женщины. Сохранились любовные стихи Сапфо, обращенных к ее подругам:
Девы поступь милая, блеском взоров Озаренный лик мне дороже всяких Колесниц лидийских и конеборцев, В бронях блестящих.Глава 3
Александр Македонский
Согласно преданию Александр Великий родился в тот самый день, когда в Эфесе занялся пламенем подожженный Геростратом храм Дианы Эфесской. Древние шутили, что богиня потому и не сумела защитить свой храм, что была в это время занята, помогая Александру появиться на свет, а эфесские жрецы считали несчастье, приключившееся с храмом, предвестием новых бед для Азии. Отец Александра — Филипп Македонский, только что одержавший победу в бою, в тот же день получил сразу три известия: во-первых, что его полководец Парменион в большой битве победил иллирийцев, во-вторых, что принадлежавшая ему скаковая лошадь одержала победу на Олимпийских играх, и, наконец, третье — о рождении Александра. Вполне понятно, что Филипп был сильно обрадован, а предсказатели умножили его радость, объявив, что сын, рождение которого совпало с тремя победами, будет непобедим.
Александр рос высоким, сильным и красивым мальчиком. Считается, что его внешность лучше всего передают статуи Лисиппа. Легкий наклон шеи влево, свойственный Александру, был следствием родовой травмы. По описанию, Александр был очень светлокожим и легко краснел.
Клавдий Элиан:
«…Александр, сын Филиппа, отличался природной красотой — волосы его вились и были белокуры, но в лице царя сквозило, судя по рассказам, что-то устрашающее».
Мать Александра звали Олимпиадой. Увидев ее, еще совсем девочкой в храме во время мистерии, Филипп страстно влюбился и поспешил заключить с ней брак. Однако страсть вскоре прошла, и супруги совершенно охладели друг к другу. Филипп считал жену злой и ревнивой, а также не выносил ее пристрастия к ритуальным животным Богини — змеям.
Плутарх:
«Издревле все женщины той страны участвуют в орфических таинствах и в оргиях в честь Диониса; Олимпиада ревностнее других была привержена этим таинствам и неистовствовала совсем по-варварски; во время торжественных шествий она несла больших ручных змей, которые часто наводили страх на мужчин, когда, выползая из-под плюща и из священных корзин, они обвивали тирсы и венки женщин».
Эти ручные змеи жили у нее на женской половине, грелись у нее на груди и даже спали вместе с ней. Филипп змей не любил, и его приводило в ужас то, что жена пускает их даже в свою постель. Вид змеи, вытянувшейся вдоль тела супруги, навсегда погасил его любовный пыл.