Шрифт:
Комедия сразу стала очень популярной, ей подражали такие признанные мастера, как Ариосто и Макиавелли, а спустя 200 лет Стефано Бенедетто Палавичини даже использовал ее в качестве либретто для своей оперы.
Но если Лев X был в целом любим народом и его развлечения носили хоть и фривольный, но безобидный характер, то были среди римских пап и те, которых ненавидели. Например, Сикст IV. После его смерти народ устроил настоящую расправу, сжег дворцы его племянников, не пощадив даже деревьев в великолепных садах. Толпа спалила замок, который первосвященник воздвиг для себя на деньги паломников, и разграбила склады с провиантом. В своей «Повести о горьком времени» Баттиста Мантовано пишет, что «продажность при нем превосходила всякое обыкновение, и предметом торговли стало все, начиная с кардинальского звания и кончая мельчайшими дозволениями».
Из дневников секретаря Сената Стефано Инфессуры — о папе Сиксте IV:
«Этот папа был врагом всех образованных и честных людей; по душе ему были только дурные. По этому поводу (то есть на смерть папы. — М.Б.) было составлено, неизвестно только кем, много стихотворений, вроде следующих: „Прелюбодеи, сводники, блудницы и доносчики,/Стекайтесь в Рим скорей, здесь вы будете богаты!“ или: „Губитель города, небес позор, насильник / мальчиков, прелюбодей и вор!“ или: „Радуйся, покойный Нерон, в злодействе/ превзошел тебя Сикст, все преступления / и пороки заключал он в себе одном!“».
Были и другие стишки:
«Сикст, бесчестие, голод, разруху, расцвет лихоимства, кражи, грабежи — все, что только есть подлейшего на свете, Рим перенес под твоим правлением. Смерть, как признателен тебе должен быть Рим, хотя ты слишком поздно пришла. Наконец ты зарываешь все преступления в кровавую могилу Сикста».«Сикст, наконец ты труп, ты, презиравший благочестие и справедливость. Смертельный враг мира, тебя успокоила смерть.
Сикст, наконец ты труп, и Рим, страдавший при тебе от голода, всех бедствии, скорбен и войны, может ликовать.
Сикст, наконец ты труп, ты, воплощенный раздор нашего века.
Ты нападал на самого бога, — иди теперь мутить ад.
Сикст, наконец ты труп, ты — мастер мошенничества, могущество которого выросло на вероломстве.
Сикст, наконец ты труп. Пусть все распутники, развратники, сводники, притоны и кабаки оденутся в траур.
Сикст, наконец ты труп и не сможешь больше марать своими злодеяниями папство.
Сикст, ты наконец труп. Римляне, раздерите его проклятое тело и бросьте его части ястребам».
«К чему эти торжественные похороны? Ведь дело идет о Сиксте, надо молиться преисподней. Всю свою жизнь он смеялся над небом и, умирая, порочил и отрицал божество. Ты умер, Сикст, да будет проклята твоя память богом и людьми. Тебя надо было задушить еще во чреве матери».Эти язвительные стишки назывались паскино, или паскинадами (отсюда слово — пасквиль). Их наклеивали на мраморный цоколь античной статуи без рук и без ног, найденной у мастерской портного Паскино. Обломок был приставлен к стене мастерской, а после смерти этого портного перенесен к углу дворца Орсини. К тому времени статую тоже стали называть Паскино. Вскоре на мраморном постаменте стали появляться листки с политическими эпиграммами, главным образом против пап, получившие название «паскинад». Их авторы, за редким исключением, предпочитали оставаться анонимными. Впрочем, находились и те, что не скрывали свои имена, например — Пьетро Аретино.
Пьетро Аретино
Этот талантливый человек писал в самых разных жанрах: сочинял пьесы, драмы и даже философские труды, но тем не менее слава его была скандальной, а репутация ужасной. Причиной были его язвительные сонеты, в которых он не щадил даже самых знатных, даже римских пап. Своим злым языком он делал себе карьеру.
Аретино — это не фамилия, это прозвище по месту рождения, городку Ареццо. Пьетро был сыном сапожника и, судя по всему, внебрачным. Затем он учился в Перуджи, понабравшись там кое-каких знаний, но не избавившись от дурных манер и простонародного выговора.
Из Перуджи он перебрался в 1516 году в Рим, пристроившись в дом самого богатого из римских банкиров, Агостино Киджи. Аретино нельзя было отнести к интеллектуалам: образование он получил более чем среднее, латынь знал весьма приблизительно, греческого не знал совсем. Поначалу приближенные Киджи смотрели на нового пришельца свысока, но Аретино не любил оставаться в тени. Чрезвычайно наглый, находчивый и остроумный, он протискивался вперед настойчиво и энергично, сумев внушить страх даже лицам, обладавшим значительной властью. Если его пробовали осадить, он отвечал насмешкой, эпиграммой, вынося на свет нечто такое, о чем все говорили втихомолку, но о чем не решались сказать громко.
Внимание папы Льва X (Джованни Медичи) привлекла сатира «Завещание слона», написанная на смерть его любимого белого слона, содержавшегося в зверинце Ватикана. Аретино высмеял кардиналов и епископов, но сумел вызвать не гнев, а напротив — милость понтифика. В это же время он заручился покровительством еще одного члена семейства Медичи — кардинала Джулио.
Аретино часто в своих остротах переходил дозволенные границы. Но перед угрозой силы он смирялся. В 1529 году он отозвался не очень почтительно о Федериго Гонзага в присутствии мантуанского посла. Посол велел ему сказать, что если так будет продолжаться, то Аретино не спасется от него и в раю. Аретино извинился. Извинился он и в другом случае, когда по поводу его нападок на придворных Федериго тот просил передать ему, что он велит дать ему несколько ударов кинжалом в самом центре Риальто. Английский посланник не стал дожидаться извинений и велел подстеречь Аретино и избить палками. Эрколе д’Эсте тоже подсылал к нему убийц, но те не дождались главной жертвы и ушли, ранив одного из многочисленных любовников Аретино, которых он называл «ганимедами» в честь мифического виночерпия и наложника древнегреческого бога Зевса. После того как Лев X умер, новый папа Адриан VI решил расправиться со злоязычным сатириком, и тот вынужден был бежать — но ненадолго: не прошло и года, как Адриан умер, а его преемником стал друг и покровитель Аретино кардинал Джулио Медичи, взошедший на святейший престол под именем Климента VII.