А теперь отойдем немного в сторону от основной нити нашего рассказа. В пользу этого предположения говорит и таинственное название «головы» тамплиеров. Бафомет в арабском, арамейском и еврейском языках фонетически записывается как бет'амет,или «место (вместилище) истины». Корень баили бетидентичен корню в слове Ваал и может означать дом, место или нечто, заполняющее пространство (космос). Поэтому «место истины», использованное в качестве названия, может означать космический «дом» Куба Вселенной на небесной сфере и ценность пророческих взглядов. Со временем эта простая формула стала своего рода условным паролем, символом тайны. Тамплиеры не обожествляли свою бронзовую голову. Они использовали ее в качестве объекта медитации и одновременно в качестве ключа к тайне времени и к графику алхимических операций.

Другой посвященный из числа монахов-хронистов Сильвестра, Рудольф Глабра, стоявший у истоков паломнического движения, остался в памяти потомков благодаря своему красочному описанию милленаристских акций, связанных с 1033 г. — годом тысячелетия со дня окончания земной жизни Иисуса Христа. Несмотря на свою очевидную неполноту — сегодня мы могли бы назвать его пропагандистской акцией, — рассказ Глабра о космических знамениях и массовом паломничестве в Иерусалим дает представления об ожиданиях и тревогах людей той эпохи. Во всех классах тогдашнего общества возникло страстное желание принять участие в приближающемся таинстве миллениума, а не просто пассивно ожидать его наступления. Это было то самое чувство, которое воодушевляло фанатиков Первого Крестового похода По их мнению, завоевание Иерусалима приближало наступление желанного миллениума.

Рассказы о папе, императоре и халифе пребывали в тайне и содержались на разрозненных фрагментах, окутанных тысячелетним ореолом секретности, и были известны лишь обладателям отдельных частей таинственного предания. Папа Сильвестр, образно говоря, первым столкнул с горы шар, который через несколько веков практически до неузнаваемости изменил облик европейской культуры. Крестовые походы распахнули перед Западом врата Востока, и в этом немалую роль сыграли усилия Сильвестра II. Без Сильвестра, возможно, вообще не было бы никаких Крестовых походов. А без контактов Сильвестра с халифа-ми-Фатимидами и поездки его монахов-хронистов в Иерусалим никогда не возник бы орден Рыцарей Храма.

Тамплиеры — это своего рода рубеж, на котором политические течения, начало которым положил папа-алхимик, впервые вырываются на поверхность, появляясь на страницах исторических хроник. История ордена тамплиеров, в особенности его таинственное основание и несметные, поистине фантастические богатства, имела множество последствий. Без тамплиеров было бы невозможным широкое строительство громадных кафедральных соборов, ибо на него просто не было бы средств. А с точки зрения предмета нашего исследования без тамплиеров не было бы и самой дисциплины — «алхимия».

Слово crusade(Крестовый поход) происходит от испанского cruzada,что означает «помеченное крестом». Крестоносцы действительно были воинами-паломниками, помеченными крестом. Причем крест этот означал нечто гораздо большее, чем просто знак на их плащах и доспехах. Их воодушевляло новое видение христианства, согласно которому в мире им предстояло много трудов, и притом именно тех, в которых прекрасно разбирались короли полуварварских народов Запада. Понятно, что труды эти — военные походы. Первый Крестовый поход высится в истории своего рода монументом человеческой веры в конец света.

Сильвестр II и Оттон III попытались построить некую объединенную мировую державу из фрагментов и осколков античного мира. Они видели в этом государстве, в которое, возможно, предполагалось включить и халифат Фатимидов, своего рода бастион против натиска переселенцев из Восточной Европы и Западной Азии. В Центральной Европе такими переселенцами были хазары [98] — народность, на основе которой впоследствии сформировались евреи-ашкенази. В Малой Азии эти племена были известны как сельджуки. Эти миграционные процессы создавали серьезную угрозу для Византийской империи, столицей которой был Константинополь, а также для стабильности контроля Фатимидов над Палестиной. Западная империя, в значительной мере реорганизованная при Оттоне III и Сильвестре II, способствовала возникновению в Восточной Европе христианских королевств — Польши, Чехословакии и Венгрии, — служивших барьером на пути вторжений мигрантов с Востока.

Объединившись, эти три силы раннесредневекового мира — две Римские империи (Константинополь считался Вторым Римом) и Фатимидский халифат — могли бы противостоять не только натиску турок-сельджуков, но и надвигавшемуся наступлению монголов. Однако на деле вышло так, что турки-сельджуки в 1071 г. заняли Палестину и, обратив оружие против Константинополя, представляли серьезнейшую угрозу для стабильности всей остальной Европы. После ряда тяжелых поражений Византийская империя заключила с сельджуками унизительный мир, согласно которому под ее властью в Малой Азии оставались всего лишь жалкие крохи былого величия. Да, империя на время была спасена, но путь на Константинополь остался открытым для новых вторжений турок.

В этот роковой момент на страницах истории появляется таинственная фигура человека, ставшего одним из главных вдохновителей и организаторов Первого Крестового похода, — Петра Пустынника. В 1088 г. он был безвестным монахом одного из клерикальных братств или ордена хронистов. Любопытно, что его настоящее имя до нас не дошло, но само его появление на исторической сцене в столь важном качестве свидетельствует о его связях на самом высоком уровне. В 1088 году Петр Пустынник прибыл из Иерусалима, привезя с собой слезную мольбу иерусалимского патриарха Симеона к недавно избранному папе римскому Урбану II [99] (см. ил. 5.5).Обращенная к Западу мольба о помощи и обещание воссоединения церквей были не просто гласом одинокого страдальца. Послание патриарха вызвало жаркие дискуссии в римско-католической церкви и явилось доминантой, задавшей тон всему понтификату папы Урбана.