Оскар

Глан, кантон Во, Швейцария

[Приблизительно 1 марта 1899 г.]

Дорогой мой Робби! Спасибо за очаровательное письмо, которое вчера поджидало меня здесь, когда я приехал из Генуи.

Вид твоего имени на чистой странице моей книги несказанно меня радует. Жаль только, я не могу посвятить тебе нечто более прекрасное и значительное — но и здесь есть кое-какие забавные места, и по тону и настроению пьеса получилась светлой и радостной.

Я ездил в Геную, чтобы побывать на могиле Констанс. Могила мне понравилась — мраморный крест с красивым мозаичным узором в виде листьев плюща. Кладбище напоминает сад и расположено у подножия живописных холмов, которые постепенно переходят в горы, опоясывающие Геную. Невыносимо тяжело было увидеть ее имя, высеченное на камне, — фамилия, данная ей мною, конечно, не упомянута — просто «Констанс-Мэри, дочь Хораса Ллойда, адвоката» и строфа из «Откровения». Я положил на могилу букет цветов. Я был потрясен до глубины души — но меня не оставляло сознание бесполезности всех сожалений. Ничто не могло произойти иначе, и Жизнь — страшная вещь.

Мы живем в прелестном домике на берегу Женевского озера с видом на снежные вершины и холмы Савойи. Женева — в получасе езды по железной дороге. Приезжай к нам в любое время. Говорят, в апреле здесь чудно — все утопает в цветах.

Готовит нам итальянская кухарка, а прислуживает за столом юноша по имени Эоло. Как рассказал в Специи Меллору отец Эоло, мальчика назвали так потому, что в ночь, когда он родился, был очень сильный ветер. Ну не прелестно ли — дать ребенку такое имя. Английский крестьянин промямлил бы: «Мы назвали его Джоном, сэр, потому что он родился в сенокос».

Анонс Седжера не содержит ни слова правды, и я за это очень на него зол. Чудовищно! Остается потребовать, чтобы пьеса шла анонимно. Иначе премьера превратится в кошмар: люди будут выискивать скрытый смысл в каждой фразе.

Собираюсь снова сесть на велосипед. Я никогда не забуду урок, который ты столь любезно мне дал; особенно хорошо помнит его моя нога.

Ответь поскорее. Не забыл ли я послать кому-нибудь экземпляр? Всегда твой

Оскар

Глан, Швейцария

Суббота [25 марта 1899 г.]

Мой дорогой Смизерс, большое спасибо за пять фунтов, которые прибыли очень вовремя. Ремарки, конечно, нужно давать курсивом.

Что касается самого текста, мне не очень нравится разрядка и совсем не нравится, когда курсивом набраны отдельные слова. Давайте для начала все же попробуем разрядку. А вообще во всем этом я полагаюсь на Вас.

Я получил очень хорошо перепечатанные 3-й и 4-й акты. Пошлю их Вам во вторник. Я в самом деле считаю, что это лучшая из моих пьес.

Всели надписанные мною авторские экземпляры разосланы? Похоже, что большинство отнеслось к ним с молчаливым ужасом или безразличием.

Мне нужно представить своих новых друзей. Я не нуждаюсь ни в каких рекомендациях, напротив, решительно возражаю против них. Надеюсь, Вы поможете мне в этом деле.

Меллор все так же скучен и невыносим. Я с трудом его терплю и хочу куда-нибудь удрать.

Достали ли Вы афишу с датой? Договорились ли с Шенноном? Cocottes в Глане нет. Слышал, что есть в Женеве, но договариваться нужно за шесть месяцев.

Даусон, надеюсь, получил свой экземпляр? Робби выглядит очень подавленным, заметно стало, что он канадец. Давали ли Вы ему читать рукопись? А как поживает Стрэнгман? Он-то свой экземпляр уже имеет? Его молчание на этот предмет весьма красноречиво. Всегда Ваш

Оскар

Отель «Марсолье», улица Марсолье, Париж

Вторник [6 июня 1899 г.]

Мой дорогой Робби, спасибо за письмо. Смизерс еще не выслал чек. Он пишет, что сделает это после встречи с тобой.

Жара стоит адская. Мечтаю куда-нибудь убраться.

Вчера Бози пригласил меня поужинать в кафе де ля Пе, где я встретил Аду Реган и Огастина Дейли. Оба были очаровательны; она стала совсем седая. Я тут же заподозрил ее в том, что она выкрасила волосы в белый цвет. Ей это пришлось по душе. Они тоже просили меня что-нибудь для них написать.

Представь себе — я подружился с прелестным молодым американцем, исключенным из Гарварда за безнравственное поведение! Он очень красив и забавен. Всегда твой