Он стоял, спокойно посматривая по сторонам. Странно — обычно новенький или хочет всем понравиться и поэтому старательно удерживает на лице ненастоящую улыбку, или же хочет показать, какой он крутой и независимый, и вызывающим взглядом обводит класс, стоя в небрежной позе. А этот просто стоял, расправив широкие плечи, и ждал, пока нелепая церемония знакомства закончится. Лицо его было серьезным, но под этой серьезностью ясно проглядывала незлая насмешка — над Веруней, над новыми одноклассниками, внимательно уставившимися на него, над самим собой — мол, вот какая важная персона, в центре всеобщего внимания.

Тут же выяснилось, что у него есть имя. Его звали Игорь. Какое красивое, необыкновенно красивое имя!

Настя вдруг ощутила каждую веснушку на своем лице, как будто они были прилеплены к коже. Она давно уже примирилась с тем, что она такая конопатая, и не обращала на это никакого внимания, а теперь ни с того ни с сего застеснялась своих симпатичных веселых веснушек, придававших ей своеобразное очарование и очень шедших к ее чуть вздернутому носику и зеленым глазам.

Ей пришлось буквально заставить себя оторвать взгляд от новенького — не хватало еще, чтобы он заметил, как Настя пялится на него. По правде говоря, ей казалось, что это заметил уже весь класс. Ну и плевать на них! Интересно, куда его Веруня посадит? Не может ведь ей так повезти, чтобы за ее стол... Вон, еще три свободных места в классе, а одно — вообще рядом с Машкой Щукиной, которая успела сегодня с самого утра поссориться со своей подружкой Левашовой, заявившей, что Щукиной загар не идет. Щукина обиделась, сказала Левашовой какую-то гадость — ну как же, первая красавица, примадонна, и слышать такое! В результате Танька пересела к Елагиной.

Ну точно, сейчас к Щукиной новенького и посадят, а она вон уже сама как на него глазищи вытаращила, вот-вот дыру на его джинсовке протрет. Пиши пропало, Щукина его не выпустит. Конечно, она действительно такая хорошенькая... Кукольное личико без всяких веснушек, голубые глаза с длинными ресницами, стройная фигурка с уже заметной грудью — такая кому угодно понравится...

— Выбирай себе место сам, — обратилась Веруня к новенькому.

Тот медленно обвел взглядом весь класс, все так же чуть-чуть улыбаясь краешками губ, и решительно направился к Настиному столу.

— Можно? — осведомился он, немного наклонив голову.

Она не смогла ничего произнести, так перехватило у нее дыхание, и только молча кивнула, надеясь, что это вышло у нее не слишком энергично и радостно.

Игорь, бросив свою сумку на пол рядом со стулом, уселся возле Насти и заглянул ей в лицо:

— Меня Игорь зовут, Поляков.

Настя, кое-как справившись с комком в горле, как можно более равнодушно шепнула:

— Ага, Веруня же сказала уже.

— А тебя?

— Настя Антонова.

— Настя? Анастасия? Какое у тебя имя красивое!

Потом Настя при всем желании не смогла бы припомнить, о чем вообще говорили в тот день в школе, как прошел этот день. Она запомнила только свое бешено бьющееся сердце, слабость в ногах и какие-то яркие искры перед глазами, возникающие в тот момент, когда Игорь с ней заговаривал. Через насколько дней она постепенно начала привыкать к тому, что он каждый день сидит рядом с ней, разговаривает, о чем-то спрашивает, шутит. Теперь она просыпалась задолго до звонка будильника, который раньше ненавидела, и с нетерпением ждала, когда же пора будет отправляться в школу. Она возненавидела физкультуру — мальчишки и девчонки занимались отдельно, и пропадал целый урок, целых сорок пять минут.

Сейчас ее огорчала только одна довольно существенная проблема. Настя поняла, что ей просто нечего надеть. Она ходила в школу в стареньких джинсах или потертой джинсовой юбке. Выглядело это в общем-то совсем неплохо, она не была одета совсем уж замарашкой, однако по сравнению со многими девчонками в классе... Нет, лучше уж не сравнивать!

Но видимо, судьба решила не мелочиться. Если делать подарки — так уж делать. Примерно через неделю после начала занятий Настя, вернувшись в субботу домой, застала мать в радостном возбуждении. Елена Павловна сунула ей какой-то листок:

— Ты смотри-ка, дочка, папочка твой про тебя вспомнил, перевод прислал! Ну, завтра я с утра деньги получу и пойдем с тобой на базар, приоденем тебя. Ох, как кстати, а то у меня прямо душа не на месте — не смогла я тебе к первому сентября купить ничего.

Сумма действительно была, по их скромным меркам, немаленькой, и Настя тут же с радостью начала подсчитывать, что можно на нее купить. Правда, тут же остановила сама себя:

— Мама, а почему только меня приоденем? Тебе тоже сколько всего нужно. У тебя на осень ни плаща, ни куртки нормальной нет.