После года обучения в расположенном рядом с Виндзорским королевским дворцом аристократическом Итоне, который оканчивали многие премьер-министры и министры Англии, Гай Бёрджесс оставил колледж и, следуя семейной традиции, поступил в Королевский военно-морской колледж в Дартмуте, где в составе 650 курсантов провел около двух лет и зарекомендовал себя не только успехами в учебе, но и своей самостоятельностью, решительностью, сразу показав, что он — личность. Это учебное заведение тоже считалось не рядовым. В свое время его оканчивали английские короли и герцоги, а несколько лет спустя после Бёрджесса в него поступил и наследник престола принц Чарльз. Но вскоре после начала учебы при очередном медицинском осмотре врачи обнаружили у Бёрджесса легкий дефект зрения и признали непригодным к несению боевой службы на море. Покинув Дартмут, разочарованный Гай Бёрджесс вернулся в Итон, где, успешно пройдя собеседование с членами приемной комиссии, получил разрешение ректора и совета колледжа приступить к учебе. Говорят, что из Итона весьма редко уходили, но еще никто не возвращался. Быть принятым в колледж вновь было весьма нелегким делом. Помогло ему то, что память о нем в Итоне сохранилась надолго, а директор колледжа был в восторге от его знаний и успехов в учебе.

Бёрджесс пробыл в Итоне еще почти три года и очень быстро заработал именную стипендию выдающегося английского премьера Гладстона на право учебы и получения стипендии в Кембриджском университете. В октябре 1930 года Гай Бёрджесс поступил в считавшийся самым престижным в Кембридже Тринити-колледж, где избрал себе в качестве основного предмета обучения историю, став вскоре одним из лучших студентов своего курса.

Где бы Бёрджесс ни учился — в Дартмуте, Итоне или Кембридже, - определение «первый» всегда сопутствовало ему.

Именно поэтому все преподаватели Кембриджа стремились «заполучить» Бёрджесса под свое научное руководство, поскольку в те дни между ними было принято соревноваться в том, кто сможет распознать наиболее способных студентов и выпустить как можно больше блестящих интеллектуалов будущего.

В период учебы Гай Бёрджесс, который страстно увлекался чтением, после детального изучения «Капитала» Маркса довольно открыто стал исповедовать коммунистические идеалы. Во многом этому способствовал и тот факт, что он учился у преподавателей, известных своими марксистскими взглядами.

В ту пору наиболее заметной фигурой в коммунистической организации в Кембридже был Дэвид Гест, являвшийся однокурсником Кима Филби, будущего агента советской разведки. Гест сразу же включился в активную работу коммунистической ячейки университета и вскоре стал одним из ее неоспоримых лидеров. Благодаря его неутомимой энергии, деятельность коммунистической ячейки в университете, которая раньше была лишь фрагментом общей политической активности студентов, выдвинулась на первый план, что способствовало быстрому количественному и качественному росту организации. В числе вновь вступивших в коммунистическую партию очень быстро оказались друзья Филби — Гай Бёрджесс и Дональд Маклин. Оба они выделялись незаурядными ораторскими способностями и в ходе дебатов в литературных и философских кружках, а также на политических митингах открыто отстаивали свои коммунистические убеждения. Оба горели желанием подкрепить свои идеи практическими делами.

В начале 30-х годов в Британии считалось модным не скрывать своей принадлежности к компартии, и Бёрджесс на первых порах следовал этой традиции. Находясь в Кембридже, он в 1932 году вступил в элитный клуб «Апостолы», членами которого были одаренные интеллектуалы-марксисты, ставшие его друзьями. Бёрджесс в этой среде вызывал всеобщее восхищение, поскольку внешне был самым привлекательным, самым образованным, самым талантливым, самым остроумным и самым влиятельным, главным образом ввиду наличия у него обширных связей во всех ключевых слоях английского общества.

Во всяком случае, Бёрджесс прекрасно чувствовал себя в британской университетской среде, для которой он был просто создан.

Всегда увлекавшийся выпивками и флиртами, обладавший несомненной мужской красотой, Бёрджесс пользовался исключительным успехом у женщин, которые, правда, его не особенно привлекали, поскольку с английской сентиментальностью он больше симпатизировал мужчинам.

Нужно сказать, что британские спецслужбы никогда не были равнодушны к происходящему в университетской среде, поскольку уже тогда в ней начали складываться самые различные по своей направленности радикальные группы, в том числе симпатизировавшие коммунистам и фашистам. Особую опасность для спецслужб Великобритании в 30-е годы, которые были периодом расцвета использования разведслужбами Коминтерна иностранных коммунистических ячеек для приобретения агентуры, представляли потенциальные объекты заинтересованности советской разведки среди молодого поколения англичан.

В то же время можно понять, что перспективный вербовочный контингент кембриджских марксистов не мог долго оставаться вне поля зрения лондонской резидентуры ИНО НКВД СССР, а значит и британской контрразведки.

Организация работы среди университетского студенчества имела для советской разведки первостепенное значение, поскольку через молодежь можно было управлять регулярным потоком людей, идущих на государственную службу, которых можно было бы вербовать до того, как они сделаются слишком выдающимися, и устраивать их на безопасные стартовые позиции в той или иной интересующей резидентуру отрасли.

В 1934 году Бёрджесс посетил Советский Союз, главным образом с тем, чтобы своими глазами увидеть разницу двух систем, двух государственных устройств — советского и фашистского. В Москве он встретился с И.А. Пятницким, который бессменно с 1921 года до дня, когда он в 1938 году был репрессирован, руководил отделом международных сношений Коминтерна, ведающим нелегальной заграничной партийной агентурой. Здесь и была достигнута принципиальная договоренность о привлечении Бёрджесса к сотрудничеству с советской секретной службой.