Лилипут невообразимо зарос. Должно быть, он не стригся с момента своего появления в подземелье. Его свалявшаяся борода волочилась по земле и прикрывала босые ступни. Седые космы, свисавшие с черепа, лежали на плечах, как капюшон. Длинный крючковатый нос казался вырезанным из дерева. Глубоко запавшие глазки смотрели в одну точку. Из-под бороды высовывались крохотные детские ручки с неровно обломанными ногтями.

Человечек долго смотрел сквозь Дилгуса. Потом мерзко захихикал и заговорил скрипучим голосом, похожим на плач четырехлетнего ребенка:

— Герцог приказал впустить тебя, но ты пришел не один…

Шут дернулся, потому что острие ножа или стилета снова коснулось его спины.

— Я друг герцога и его благодарный наследник, — с невыразимым ядом отрекомендовался барон. — Он будет рад нашей встрече.

Хранитель засмеялся еще громче. По правде говоря, шут подумал, что с лилипутом приключилась истерика. Человечек затрясся, воздев вверх скрюченные пальчики.

— Не могу поверить! — завизжал он. — Ты сам пришел ко мне, детеныш Стервятника, и теперь ты мой, мой!!! Люгер мертв, ты стал его тенью на земле, но я сумею отомстить и тени!..

На Олимуса эта туманная речь не произвела ни малейшего впечатления. Однако он почувствовал чье-то присутствие слева за головой. Обернулся — пустота и тьма. Слишком плотная тьма. Потом в ней зашевелилось что-то отвратительное, мерзкое, как обнаженная душа… Барон облизал пересохшие губы.

— Веди нас к герцогу! — приказал он, пытаясь скрыть необъяснимый приступ паники.

— Не торопись, — вдруг очень серьезно сказал лилипут. Отзвуки его смеха затерялись в кольцевом коридоре. Длинный нос двигался, как змея. — Я хочу, чтобы ты и ОН знали, от чьей руки ты умрешь. Меня зовут Куки Ялговадда. Я родился в Гикунде в один сезон с девочкой, зачатой от большого человека. Люгер был ее отцом, и он же стал причиной ее смерти. Слышишь меня, Стервятник?! Это ты убил Венгу! Тебе нет прощения. Ты не уйдешь отсюда, потому что я этого не хочу…

— А теперь послушай меня, безмозглый старик! — сказал барон Гха-Гул таким тоном, что шут понял: Куки Ялговадда — уже покойник. К тому времени барон вполне овладел собой. — Меня звали Олимус, Болотный Кот, барон Гха-Гул. Ты можешь называть меня герцогом, но еще никто никогда не называл меня Стервятником. Если ты сделаешь это еще раз, я отрежу и съем твой язык, а запью кровью из твоего горла. Ты многое увидел, больной недоносок, так смотри еще внимательнее и будь уверен: я сдержу свое слово!

Куки сжался, но не отвел взгляда. Внезапно до шута дошло, что лилипут слеп, слеп уже много лет, и его зрачки утратили подвижность. Он тихонько хихикал и повторял, как заклинание:

— Ты мертв! Ты мертв! Ты мертв!..

По-видимому, единственное, что удерживало Олимуса от того, чтобы осуществить свою угрозу, было опасение заблудиться в подземном лабиринте. Ему хотелось достичь цели поскорее и с наименьшими потерями. Он подтолкнул вперед Дилгуса, и его рука в черной кожаной перчатке зависла над головой хранителя.

— Я отведу тебя к герцогу, — пообещал тот, как только рука начала опускаться.

Куки повернулся и быстро заковылял по коридору, не касаясь стен. Он помнил малейшие неровности пола, которые ощущал босыми ногами, а подробнейшая карта подземелья была запечатлена в его воспаленном видениями мозге.

Двигаясь между двумя уродцами, Олимус пытался понять, что с ним происходит. Изменения внушали ему тревогу. Призрак был рядом — это он уже понял, но барон вдруг почувствовал себя голым, как будто лишился привычной защиты. Однако угрозы и разрушающая магия Куки Ялговадды его не пугали. Причина крылась в нем самом. Зло неизбежно окружало себя ответным злом. Олимус попал в безвыходное положение. Ему показалось, что он задыхается, хотя воздуха в подземелье было достаточно.

Ничтожность врага бесила его. Но он все еще слепо верил в могущество призрака и влияние Йэлти. Наверху, всего в нескольких сотнях шагов отсюда, находились его солдаты и оружие, которое могло уничтожить весь этот старый скучный мирок.

В подвале он впервые почувствовал, что его тяга к разрушению и смерти тоже болезненна, что он пробирается сквозь полосы безумия шириной в годы и уже не может остановиться…

Несколько комнат выходили прямо в кольцевой коридор. Дверь одной из комнат была открыта, и Олимус успел заметить, как пламя свечи отразилось от множества полированных поверхностей и стеклянной посуды. Еще там промелькнуло что-то, похожее на скелет несуществующего животного. Лаборатория не выглядела заброшенной, и скорее всего ее хозяином был не кто иной, как слепой лилипут.

Куки Ялговадда привел гостей к радиальному ходу, уводившему в сторону от кольца. Чуть дальше чернел еще один коридор, в начале которого на стене был высечен знак, обозначавший в астрологии четвертую планету.