— Прости меня! — воскликнула девушка, стряхивая пыль с головы и плеч Калена. — Я не хотела…

 — Это не твоя вина, — прошептал Кален. Он улыбнулся ей, а глаза мужчины при этом блестели.

 Файне пробила дрожь. Эти … это … О боги!

 Она поняла, что её иллюзия исчерпала себя. Никто ещё не заметил этого, глаза всех были прикованы к дуэли. Файне это даже не беспокоило, пока тоненький голос позади неё не спросил:

— Файне?

Девушка обернулась и увидела Целлику, которая с любопытством смотрела на неё. Полурослица пришла сюда с Мирин и через всю толпу пробралась к Файне. 

— Что это ты тут делаешь? — Целлика подозрительно глядела на неё.

Собираясь с мыслями, Файне широко ухмыльнулась.

— Я… Ах… — затем её планы моментально переменились.

— Целлика! Тебя-то я и искала. У меня к тебе есть одна просьба — одолжение, которое ты, при желании, можешь мне сделать.

Глаза Целлики округлились.

— Да?

Когда они вышли из кареты перед храмом Красоты и присоединились к наряженной толпе, ожидающей начала бала снаружи, Кален заметил собственное недовольство.

Но если быть честным самим с собой, винить он мог только себя. Он знал, что это было ошибкой. Как он только мог дать Целлике уговорить себя?

— Назови хотя бы одну вескую причину, почему ты не долженидти в костюме Тенеубийцы, — сказала полурослица.

Когда Кален назвал семь, Целлика нахмурилась:

— Ну… а ещё одну назовёшь?

В конечном счёте, Кален решил, что Целлика использовала на нём голос.

— Кален? — отвлекла его от собственных мыслей стоявшая рядом Мирин. — Что-то не так?

— Нет, — ответил он, вновь подметив, как ей шло красное вечернее платье [44] и серебристые волосы. Сейчас девушка выглядела гораздо более женственной, гораздо более привлекательной, нежели раньше. Кален, конечно, ничего не сказал, но не переставал думать об этом.

Может, из-за этого он и не смог придумать действительно веского повода в споре с Целликой.

Не позволяй себе отвлекаться,одёрнул он себя. Ты сможешь пережить один вечер. Это всего лишь бал.

Дрен надеялся, что там не будет танцев. Как бы он плавно не двигался, Кален был всего лишь воякой, не знавшим ничего о мире куртуазных балов и танцев.

Они вошли в переднюю, украшенную изображениями Огневласой Леди и её последователей — без исключения прекрасных и грациозных созданий. Фонтаны в форме обнимающихся любовников источали вино. Через витражи с изображениями сцен из истории Сьюни пробивалось свечение восходящей луны. Собравшиеся гости шутили и заигрывали с украшенными лепестками роз жрецами и жрицами. С этим Кален ещё мог справиться. Всего лишь бал,подумал он.

— Ещё раз прости, — произнесла Мирин. — За вчерашнее — я не хотела никого ранить.

Кален пожал плечами.

— Я думала, что ты поведёшь Файне, — продолжила девушка. — Она твоя…эм?

— Нет, — моргнул Кален. — Я знаю о ней ровно столько же, сколько и ты.

— О, — Мирин сжала его руку чуть сильнее. Дрен мог поклясться, что слышал, как девушка добавила «Хорошо».

— Сьер и леди, выйдете взглянуть во внутренний дворик? — симпатичный послушник показал на раскрытые золотые двери с изображениями богини.

— Дворик? — пробормотал Кален, но замолк, увидев радостную улыбку Мирин. Девушка потащила его за руку.

По крайней мере, Миринбыла счастлива.

 Файне была в ярости. Вместо неё, настоящей женщины, Кален взял с собой эту соплячку.

Экипаж начал поворачивать на самую прямую дорогу, на улицу Оринар, но Файне не собиралась упускать ни одной возможности покрасоваться. Показная роскошь поднимала ей настроение.

 — Разворачивайся! — приказала Файне кучеру. — К улице Копий!

Мужчина в ливрее приподнял шляпу с перьями:

— Любой каприз за ваши деньги, миледи.

 Раз уж она уже сидела в нанятом экипаже, то могла себе позволить продлить свою роскошную поездку.

Они выбились из ряда других повозок и повернули на северо-восток. Выглянув в окно, Файне ухмыльнулась, рассматривая улицы, весёлые таверны и народные гуляния.

Целлика, сидя напротив Файне, нервно сжимала пальцы и покусывала губу. По пути они заехали к Нарнин за масками, и сейчас на полурослице были простая белая маска и золотое вечернее платье. Целлика взяла лютню, чтобы предстать в образе знаменитого менестреля — хотя Файне никогда о ней не слышала, полурослики с куда большим почтением относились к собственной истории.