Шрифт:
– Да? – Ливон Ратмирович откинулся на спинку кресла, подумал и кивнул: – Пожалуй, должно получиться. Молодец, все-таки я в тебе не ошибся. А раз ты молодец, то и я тем более. Так что достань мне из холодильника баночку пива. Я его честно заслужил.
Олег закрыл дверь, сходил к холодильнику, достал бело-зеленую банку, поставил на стол.
– Скажи, учитель, а это получится? Если я ее схвачу и перенесусь сюда? Помнится, когда я руку Маре поцеловал, губы так заледенели, что отнялись начисто, до самого возвращения их не чувствовал. Если же я ее крепко обниму да еще к себе прижму, так это… Сосулькой с глазами не окажусь? Я успею это сделать или погибну?
– О-о, чадо, я вижу, в твой разорванный любовным недугом разум наконец-то стали забредать здравые мысли, – ухмыльнулся старик. – Все же плотская страсть – самое страшное сумасшествие, какое только придумали для смертных великие боги. Жизнью, богатством и совестью жертвуют ради нее только так.
– Я не торгую совестью, учитель, – нахмурился Середин.
– Платить жизнью за мимолетное прикосновение – это тоже сильно, чадо. Руку Маре поцеловал! Как ты вообще после этого жив остался, ума не приложу… – Колдун с хлопком открыл банку, опрокинул ее над головой. – И каким местом при сем поступке думал?
– Так я смогу это сделать, Ратмирович? – снова спросил Олег. – Может быть, нужно что-то приготовить? Ну, перчатки там какие заговоренные или крапивные, или иную хитрость знать надобно?
– Веришь, нет, Олежка, – колдун, довольно охнув, отставил банку, – но ты первый из смертных, кого интересует, как поймать богиню. И уж тем паче никто не рвался подойти поближе к властительнице мертвых. Но у меня есть подозрение, что рукавицы будут слабой защитой против смерти.
– Не мучай меня, учитель! Я смогу это сделать или нет?
– Ты должен понимать, чадо, что познать всю мудрость мира не по силам даже богам, не то что жалкому бессмертному чародею. – Старый колдун снова хлебнул пива. – Поняв это еще тогда, когда князь Буривой пешком под стол ходил, я уже не стремился постигать того, что мне никогда не понадобится. Но зато я знаю, где можно получить ответ на любой вопрос. А ты?
Ведун подумал, кивнул и негромко процитировал:
– «Восходила туча сильная, грозная, выпадала книга Голубиная, и не малая, не великая: долины книга сороку сажень, поперечины двадсяти сажень…» В великой «Голубиной книге» [2] есть ответы на все вопросы, какие только ни возникали со дня сотворения мира. А где она находится, учитель?
2
Согласно традиции, упоминая «Голубиную книгу», принято указывать, что на самом деле она «Глубинная» – открывающая «глубину» древнеславянской мудрости. Это апокрифический текст, запрещенный к чтению в XII веке. Кроме того, следует помнить, что широко распространенный одноименный стихир полностью называется «Песнь О Голубиной книге» и, по сути, является аннотацией ее содержания: «Отчего у нас начался белый вольный свет? Отчего у нас солнце красное? Отчего у нас млад-светел месяц? Отчего у нас звезды частые? Отчего у нас ночи темные?» – и так далее.
– Там, где пуп земли, – рассмеялся Ворон. – Чего ты на меня так смотришь? Как в стихе сказано, так тебе и повторил.
– Поди туда, не знаю куда?
– Не ходи. Проживешь без Мары, и без нее красивых девок окрест в достатке. Живых, горячих, ласковых. Оно тебе надо – со смертью в любовь играться?
Олег прикусил губу, размышляя. И сказал:
– Я, пожалуй, поперва в ведьмин лес сгоняю, за «якорьком». Заодно подумаю, за кого здесь зацепиться можно.
– Крепко подумай, чадо, – кивнул Ливон Ратмирович. – От того возвращение твое зависеть будет. Баночку мне еще достань и езжай.
Вопрос, на кого в этом мире можно положиться, чтобы рассчитывать на возвращение, оказался самым сложным в подготовке задуманного ведуном колдовства. Ворон на роль опоры не годился. Он ведь был существом вне времени. За него потянешь – вместо того, чтобы выбраться, можно самого колдуна в прошлое затянуть. Беспокоить свою мать ведун тоже не хотел. Сказать правду нельзя – беспокоиться будет. Не сказать – все равно неладное почувствует. Мать есть мать, ее не обманешь. Да еще через «ниточку» ее связь с Олегом усилится многократно… Материнское сердце стоило пожалеть.
Прочие знакомые в помощники годились еще меньше. Так уж получилось, что большинство друзей Середина были так или иначе связаны с клубом «Остров Буян» и школой Ворона. А значит, постоянно сталкивались с чародейством. Кто-то пытался заниматься этим всерьез, кто-то касался поверхностно. Однако в любом случае неверно сотворенное заклинание, нашептанный непонятный заговор могли порвать связь между человеком, оставшимся здесь, и Олегом, ушедшим в прошлое. Опять же любая попытка избавиться от порчи, сглаза, причаститься, окреститься – любая магия, очищающая смертного от наведенных чар, легко сметет поставленный Серединым «якорь» наравне с прочими заклятиями.
И так выходило, что в этом мире самым хорошим «якорем» для ведуна мог стать только убежденный атеист, не верящий ни в какую магию, никогда не заглядывающий в церковь и крутящий пальцем у виска при виде экстрасенсов.
Парадокс…
Хотя, конечно, если порыться в памяти, были у него и такие знакомые. Пусть немного, пусть они расстались много лет назад. Но ведь это – по его времени. А по местному – и полугода, пожалуй, не прошло.
Поездка обратно к Роське обошлась без приключений. Молодой ведьмы Середин даже не увидел. Может статься, она ждала, когда гость войдет в чащу поглубже, чтобы потом обрушиться всей своей мощью, а может, и вовсе не заметила человечка на окраине обширных владений.