– Вот эта машина на ходу! – гордо ответил папа. – Стоит в моем кабинете… - И добавил свою фирменную шутку, теперь разделив ее на двоих: - Пользуйтесь, детишки, пока ваш папа жив.

Вдали, к зданию подъехала машина.

– Полиция! – сделал большие глаза папа. – Смывайтесь! Давай, сынок, Ангела тебе хранителя в дорожку! Привет маме… ну, то есть сам знаешь… А тебе, Ань, даже не знаю что пожелать. Сдается мне, что ты сама – ангел какой-нибудь там, из Сил и Господств.

– Пока нет, - серьезно призналась Анна.

– Все равно - с Богом! – легко нашелся ничуть не удивившийся такому откровенному ответу папа.

Те же пять секунд, если не меньше, занял обратный полёт.

– Погоди минутку, дай передохнуть, - попросил Кит, увидев на своей постели оставленную куртку княжны и ощутив немыслимое к ней притяжение.

Сестренка ничего не ответила.

Кит присел на кровать, взял в руки родную куртку. Она была прострелена в двух местах. Спереди и сзади. Чуть выше сердца. Навылет. Но, слава Богу, пахло от нее не смертью, не кровью, а тем старинным, усадебным, княжеским парфюмом – розой-мимозой.

Кит ничего не мог с собой поделать… прижал куртку ко лбу этим самым «навылет» с пятнышком запекшейся крови, почувствовал щекой уютное, нежное прикосновение меха… Краем взора увидел бесформенную кляксу на своей постели… И вздрогнул…

А вдруг все-таки княжна не выживет – ни здесь, в его времени, ни там…

Что с Китом случилось в следующий миг, лучше не описывать. Просто прорвало парня… Сострадание - это тоже такая таинственная, глубинная и безбрежная магма. Душа на ней – как вулкан. Сдерживает и просто дымится белым или потемневшим облачком или, поддавшись напору, пропускает через себя наружу грозный поток. И тогда…

Кит сейчас ничуть не стыдился присутствия сестренки. Ведь даже великий воин Ахилл, не стыдился прилюдно рыдать об убитом друге – Патрокле. И она, Анна, способная объять необъятное, саму Вселенную, сирота планетарного или даже вселенского значения, могла сейчас перенять, может быть, главное, чем обладают земляне попроще, без таких, как у неё, гиперсуперультраспособностей и талантов.

– Тебя одного оставить?
– услышал Кит тихий и, очень к месту, не участливый, а деловитый голосок сестренки. – Или тут с тобой посидеть.

Она всё схватывала на лету.

– Как хочешь… - выдавил из себя Кит… и вовремя догадался, что же ей самой нужнее: – Лучше посиди.

Анна присела рядом, прижалась плечом – девочка, способная подпереть плечом планету… способная при угрозе взрыва Солнца или иной вселенской катастрофы создать мир, счастливую копию Земли, и перенести туда всех ее обитателей, спасти их… но, увы, не способная спасти человека от самого себя, от душевной боли – от этой, как уверяют ученые, электрохимической иллюзии, создаваемой… ну, сотней-другой крохотных нейронов-крокозябр… иллюзии, не имеющей никакого физического значения даже в масштабах тридцати кубометров воздуха, заключенных в маленькой комнате.

…Анна осторожно потянула куртку к себе. Кит, удивившись, отпустил ее… и вдруг разом успокоился. Анна поднялась, открыла дверь шкафа и по-хозяйски повесила куртку на вешалку, а потом закрыла дверь.

– Поднимись, - сказала она.

Кит – весь промытый и вычищенный слезами внутри – поднялся с постели вдруг так легко, будто потерял вес.

Такими же уверенными движениями Анна сложила меченые княжеской кровью покрывало и пододеяльник… и тоже убрала их в шкаф. Она уже вела себя в этой комнатке, как в своей, по-хозяйски, и Киту ничуть не было жалко…

– А то сам забудешь убрать… - сказала она как бы про себя. – А мама вдруг увидит. Забеспокоится. Ты не папа, ты не вывернешься.

– Ага, - сказал Кит. – Спасибо.

Анна сверкнула вишневыми угольками глаз, как лайнер в далеком ночном небе – проблесковыми огнями:

– Нам пора, Кит.

– Ага… - И Кит спохватился, снова стал бормотать про опасности, которые грозят самой Анне: - Ты только поосторожней там… Жорж… ну, князь Георгий, он каким-то образом засёк… ну, то есть засечёт твой проход в наше время… Будет догонять. Стрелять в тебя… Я сам видел из самолёта.

– Ничего… - улыбнулась Анна. – Ты же знаешь, что не достанет… Все будет хорошо.

И Кит понял, что сестренке ведомы и самые таинственные тайны пространства и времени.

Сильные, но определенно не мужские руки схватили Кита за плечи и решительно толкнули-двинули вперед, из сиреневой завесы – во мрак и гул.

– Иди на место! Быстро, мальчик!

В первый миг Киту показалось, что толкает его сестрёнка, а что голос какой-то чужой – так она могла подобрать себе любой, подходящий моменту. Вот сейчас такой жесткий и взрослый.