Грохот и треск, тем временем, стояли ужасные. Обложившие барскую дачку революционные солдаты в ответ на выстрел князя дали залп из винтовок по широким окнам верхней террасы. Князь и вправду нужен был им живым, а потому для начала они решили просто припугнуть его… Но немедля, разгоряченные классовой борьбой и сами уже не боявшиеся смерти, они ломанулись на штурм этого маленького «зимнего»…

Кит видел со ступенек лестницы, как по коридору, под ним, пронеслась темная орда, взметнувшая к ноздрям Кита холодный, машинный дух железа. Потом орда пронеслась в другую сторону. С той же хриплой, как снежный хруст, матерной бранью… Прошло полминуты. Кит все еще не знал, что ему делать. Только думал, что спасительную пластинку уже окончательно растоптали, как сухую галету, а идей никаких всё нет и нет.

Потом в доме снова раздался топот, хотя и не такой бешеный, как раньше… и в Кита снизу уперлись два винтовочных ствола со штыками на концах.

– Вот он, хорёк! – весело, по новогоднему сказал один из солдат, одетых в грузные шинели и смешные, валившиеся набок папахи. – Я ж баял, там два следа! Ну-ка, слазь!

Винтовочные штыки тянулись к Киту снизу, будто предлагая опереться на них, чтобы не упасть с лестницы.

– Ну, иду, - только и ответил Кит. – Может, эту фигню уберете? А то уколоться можно.

– Ишь ты, дерзкий хорёк! – засмеялся тот же «охотник», но отвел штык в сторону.

Стоило Киту сойти с последней ступени, как пол заскользил и тонко завизжал у него под ногами – это его, Кита, и вправду, как хорька, поволокли за ворот шинели из дома. Кит стиснул зубы и решил пока не возникать – полиции в том году все равно не докричаться было.

Зима снова ослепила…

Визгнуло под кроссовками мерзлое крыльцо.

– Во! Еще один детёныш вражий! – похвалился добычей «охотник» и поставил Кита перед невысоким, крепким человеком в чугунно-черном кожане и большой, словно нарочно измятой для крутизны общего вида, серой фуражке.

Лицо у него тоже было большое, серое, измятое, с чугунно-черными усами, а глаза – поострее тех двух штыков, что, рыская, нашли Кита.

– Что щуришься? – сказал он, будто и рта не раскрыв.

Кит сразу понял, что этому красному командиру в нем, Ките, так сильно не понравилось. То, что Киту не очень-то страшно и смотрит он на крутого красного командира, как в кино, на плоского героя экрана.

– Он вам не нужен! – вдруг услышал Кит голос князя, такой противно высокий. – Это сын доктора, приятеля моего отца! Вам от него никакого вреда!

Кит, наконец, увидел плененного князя и вместе с ним – всю перспективу ближайшего события. Князя держали за плечи двое здоровых солдат, почти копий-клонов тех, что прихватили Кита. Нос у Жоржа был разбит, правый рукав ниже локтя – тоже в крови. Красный цвет еще присутствовал в картине – косыми полосками на солдатских папахах. Всё остальное кругом было белым, серым и черным. Черным выглядел и трухлявый грузовичок за забором, к которому, видно, и уводили Жоржа. Сам князь держался пойманным, но не сдавшимся и злобно скалившим зубы зверем. Воротник его шинели дыбился, как загривок волка.

Кит встретился с ним взглядом. И только развел руками. Князь зажмурился… а потом подмигнул. Читать надо было так: «Ну, очень хреново!.. Но есть план «Ц».

За это время командир облавы успел просканировать Кита.

– …Туфельки-то прямо царскосельские… С балу, что ли?
– с увесистой, чугунной ухмылкой пробормотал он, непредсказуемо оценив новые кроссовки Кита. – С барышнями там кружился… Так поди же попляши…

Еще один грозный звук, неясно рокочущий, приближался издали и как бы сверху. Командир искоса глянул куда-то в верхушки сосен. Звук его беспокоил.

И тихо, чтоб не тревожить главную добычу, сказал поимщикам Кита:

– Сучёнка кадетского живо за огород. Потом прошерстите тут по линии, нет ли еще следов. Срежете – я вас на шоссе подхвачу.

Он резко, как ключ в замке и с таким же металлическим хрустом, развернулся и пошел, продавливая своими чугунно-черными сапогами и так уже притоптанный снег. Князя тоже развернули и повели прочь.

Шум приближался - словно отголоски тяжелого товарного состава гудели в соснах.

– Пошел, пошел, хорёк, - сказал «охотник», подталкивая Кита прикладом.

Кит, ничем не сопротивляясь превосходящим силам, повернулся и потопал. Через пять шагов снег стал впереди глубоким и нетронутым.

– Шевелись, - поторопили сзади.

Белые кроссовки исчезли в белом снегу.

– Чо шумит-то так, Федь? – подал голос второй. – Прямо как брони туча…

– А кому тут? Может, наша колонна, а может, паровоз мимо гонят, - беззаботно выдумал «охотник» и тут же бросил в спину Киту: - Ну, теперь дуй, хорёк!

– Куда? – удивился Кит, видя перед собою свежую снеговую залежь и дощатый зубчатый забор за нею, довольно высокий.