— Мечтать тебе никто не мешает. Он любит тебя, ты его, так где повод для отказа? Это вызовет подозрения. А если он начнет подозревать, то есть копать… Слушай, мы уже столько всего натворили, нас утопить мало.

— Тебе легко говорить, а что мне прикажешь делать?

— Жить с любимым долго и счастливо. Знаешь, Аня, хорошая женщина и хорошая машина меняют мужчину и делают из любого придурка вполне приличного человека. Тачку он недавно купил, а из тебя жена — чистое золото. А потом, выбора-то все равно нет.

И я пошла под венец с Маратом, что послужило лишним поводом для моего недовольства.

— Нет бы просто расписались, — жаловалась я Лерке. — И добро бы в бога верил, а то ведь так, один выпендреж.

— Ему хочется, чтобы этот день остался в вашей памяти. И вообще с богом-то надежнее.

Лерка пребывала в отличном расположении духа.

Между делом выяснилось, что белобрысый куда-то исчез. Интересоваться его судьбой мне и в голову не пришло, но подозреваю, что он стал тем самым козлом отпущения.

По случаю нашей свадьбы Лерка поспешила воскреснуть. Оказалось, что она, упав в воду, каким-то чудесным образом смогла удержаться на поверхности, не приходя в сознание, и ее унесло далеко вниз по течению. При этом в результате травмы и долгого нахождения в воде она начисто лишилась памяти. Ее подобрали сердобольные рыбаки и определили в психиатрическую лечебницу, где она и проводила время вплоть до прошлой субботы, когда ее состояние улучшилось, а память неожиданно вернулась.

Надо будет узнать у Лерки, кто все это время отлеживался в психушке и в какую сумму ей это влетело.

В общем, у алтаря брачный венец надо мной держала Лерка. Сашок с огромным букетом под мышкой лыбился в дверях. Священник проникновенно говорил что-то о горе и радости, а Лерка зашептала мне на ухо:

— Аня, если уговоришь Марата работать со мной, десять процентов твои.

— Двадцать, — буркнула я.

— Это грабеж, — ахнула она. — Пятнадцать. Согласна?

— Да, — ответила я громко. Немного невпопад, зато с чувством.