В трудных условиях завод наращивал темпы выпуска продукции, занимаясь строительством и переоборудованием цехов, готовя квалифицированные рабочие кадры из местных ребятишек и девчат.

Почти без перебоя наладили снабжение завода материалами для производства: дерево, переклейка, металл, клей, лак, горючее и т. д. Снабжением ведал П. П. Новопольский и его ближайшие помощники Васильев (воспитанник Воронежского авиатехникума) и 'С. М. Вайнтрауб. ОРСом руководил по совместительству сначала наш летчик-испытатель А. Н. Гусаров, у которого обнаружились способности к этому делу, а спустя год – Гутман, крупный специалист из Белоруссии. После прибытия Гутмана дело с обеспечением продуктами и одеждой пошли лучше, а вообще сначала было совсем голодно. Не всегда был хлеб, картофель. Кислые зеленые помидоры и капуста – весь рацион. А кругом была тайга. Совсем рядом проходил Владимирский тракт, по которому царское правительство направляло в ссылку пешим порядком передовых людей своего времени. Вблизи и по территории завода бегали зайцы и лисы. Пришлось запретить охоту вблизи завода. Нередко начальник военизированной охраны, он же бортмеханик А. С. Бузунов, приводил ко мне в кабинет нарушителя с убитым зайцем. Вся военизированная охрана состояла, главным образом, из девушек, с небольшой прослойкой древних, но удивительно крепких стариков. Из практики убедился, что лучше женской охраны не бывает. Быть может, в случае какой либо потасовки с нарушителями они и уступят мужчинам, но удивительное чувство долга, ответственности и бескомпромиссности женщин являлись гарантией обеспечения охраны завода.

На многие километры вокруг завода не было сил обеспечения общественного порядка. Изредка заезжал к нам только райуполномоченный милиции. Давал инструкции Бузунову и надолго исчезал. Нарушений было мало. Они исходили обычно от казахов-кочевников. Непонятный народ с цыганскими повадками. Они кочевали из района в район. Умели делать фальшивые документы и довольно скверно говорили на русском языке. Любимое их занятие было – пе- • репродажа коров и лошадей. Освоившись, наши рабочие стали покупать у них коров – тощих, малопродуктивных. При нормальном уходе эти коровы все же обеспечивали семьи молоком, что для малых ребят было очень важно. Правда, был и привокзальный рынок, где шла довольно бойкая торговля табаком, махоркой, семечками и спиртом. Было и молоко в замороженном виде. Но все было очень дорого.

Километров в 40-50 от завода находился районный центр Новая Заимка. Одно название точно характеризует, что это за населенный пункт. Там находился райком, райисполком, милиция и другие службы. Там до войны был аэроклуб со школой и своим аэродромом. Во время войны он безлюдствовал, но помещения и грунтовый аэродром остались, и несколько списанных У-2 (ПО-2).

Аэродром для нас был кстати. Добраться до района было трудно, особенно в распутицу и мы часто летали на самолетах САМ- 5 2 бис и У-2, которые привезли с собою.

Секретарем райкома во все годы войны был Гайдученя – потомственный сибиряк, удивительный умница, хороший коммунист и отличный товарищ. Заводу он оказывал большую помощь. Вспоминая военные годы и нашу работу в Заводоуковске я никогда не забываю Гайдученю, с которым проработал всю войну.

Пришла весна 1942 года, а за ней короткое сибирское лето. Мы принимали все возможные, в условиях того времени, меры, чтобы улучшить снабжение продовольствием нашего коллектива. Вокруг завода было много свободной земли. Решили сажать картофель. Достать его было не очень легко, но все-таки можно. Развели огороды, сажали помидоры, капусту и вообще все, что росло и могло расти в нашем районе. Урожай оказался необычно для нас богатым. Особенно хорошо было с картофелем. Постепенно жизнь улучшалась, а с ней и полезная отдача нашего коллектива. Слух о сносной жизни на заводе № 499 каким то образом дошел до Министерства и вот совсем неожиданно к нам приезжает представитель МАП, да не просто представитель, а замначальника Главка. Зачем? Я сразу никак не мог взять в толк, что ему нужно. Он немного походил по заводским цехам, а больше ходил вокруг завода. Интересовался нашим благоустройством, огородами, поликлиникой и совсем не интересовался нашими производственными успехами.

Было начало лета, второе наше лето в Сибири и нужно сказать, что в этот единственный раз на нас напал гнус, или мошкара, да такая, что стали останавливаться цеха. Мошкара лезла за ворот, в глаза, уши, рот и кусала. Так кусала, что распухало и болело все. О сибирском гнусе написано много и не мне описывать, что это такое.

И вот, представитель, который неизвестно по каким причинам отказался от сетки, получил полную дозу укусов мошкары. На него страшно было смотреть. Человек он был довольно упитанный, но тут он еще увеличился в объеме. Задерживаться он не стал и отбыл восвояси. Потом я узнал, что гнус, так сказать, выручил нас. Кто-то был очень недоволен размещением семей руководящего состава Министерства и решил улучшить их положение, переместив к нам в Заводоуковскую. Можно было представить как бы это нам помогло в работе. После впечатляющего доклада представителя, посланного для уточнения обстановки на месте, вопрос был снят и больше не поднимался. Но вот, что интересно спустя неделю гнус исчез и за все время нашей работы в Заводоуковске больше не появлялся.

Вообще жизнь в Сибири налаживалась нелегко. Требовалось громадное напряжение всех сил коллектива, чтобы улучшить условия существования и обеспечить высокую производительность завода. О том, как мы работали у меня сохранилась толстая пачка телеграмм от Министра, заместителей министра, начальника Главка и секретаря Обкома с поздравлениями за успешную работу, поощрением коллектива и руководящего состава завода. Перевыполнение плана и выпуск высококачественной продукции стали нормой нашей работы. Не было месяца, чтобы нас не поздравляли.

На заводе имелась своя поликлиника и небольшая больница. Но что это была за поликлиника! Врачей-специалистов, положенных по штату, не было. Не было терапевтов, хирургов, окулистов и т. п. А больные у нас были и лечили их неплохо. За все годы войны на заводе № 499 не было похорон!

Как тут не вспомнить о коллективе работников нашей поликлиники. Это были самоотверженные женщины – гинекологи и акушерки. Во главе поликлиники был опытный врач Ханна Марковна Генина. За время работы в Сибири ей пришлось стать универсальным врачом. В тяжелых случаях мы отправляли больных на самолете САМ-5 2 бис в Тюмень. А болезни появлялись иногда совсем непривычные. Так, мы встретились с таежным энцефалитом, туляремией, бруцеллезом и септической ангиной. Рассказ о жизни и работе наших врачей – это специальная повесть, которая заняла бы много места, но была бы очень интересной. X. М. Гениной ныне более 80 лет, живет она в Ленинграде и вряд ли может забыть о жизни и работе в Заводоуковске на заводе № 499. Иногда было таю поздно ночью в кабинете появляется Хана Марковна, да не просто, а со слезами. Тащит с собой толстенную медицинскую книгу и просит: давайте попытаемся разобраться, что за болезнь появилась у нас. Сидим вдвоем, листаем медицинские книги и решаем. Постепенно и я стал разбираться в медицине.

Планер конструкции О. Антонова А-7 – основной в ВДВ СССР периода 1941-45 г.г. Строился серийно на заводе №499.

В конце 1942 года нам была поручена модернизация семиместного десантного планера Л-7 в одиннадцатимсстный. Олег Константинович Антонов, конструктор планера Л-7, написал доверенность, в которой доверял мне делать с планером практически все. что потребуется, правда, он ограничил число десантников 11 человеками Может быть думал, что при большом количестве десантников, на чем настаивало ВДВ. я перетяжелю планер и сто не поднимут буксиры? Военные просили 14 десантников. Я таким его и сделал, обеспечив буксировку теми же самолетами, которые буксировали А-7. При определении названия нового планера О. К. Антонов настоял в МАП, чтобы он назывался AM-14, видимо, в знак моего участия в его создании. С момента успешного испытания AM-14 в воздухе, завод перешел на их серийное производство.