Эра. Там врач.

Лика. Она интересная? За полгода, правда, и посторонний столб покажется интересным, но это пройдет. У него это проходит.

Эра. Видимо. Она беременная.

Лика. Эра, она кошка! Она самка! Она никто!

Входит Саша с двумя чемоданами. Эра, прислонившись к стене лбом, глухо стонет.

Эра, дочка, я с тобой! Она гулящая дрянь!

Входит Оля, беспомощно стоит рядом с отцом.

Саша, объясни мне! Объяснись.

Саша. Олечка, я тебя взять не могу. Там у нас комната… восемь метров в бараке. Стройка. Я ушел в отставку, меня ушли, вернее. Я разнорабочий. Рая медсестра. Я живу у нее. Меня пошлют на курсы сварщиков.

Оля. Мама, что ты слушаешь, не слушай. (Обнимает Эру.)

Саша. Надо колоть дрова, топить печку, носить воду из колодца. Ты не сможешь. Это север.

Оля (плача). Мамочка, только не плачь! Я буду все делать.

Саша. Вам я ничего не должен, я оставляю вам всю пенсию.

Эра. Но твоя мать, она же твоя мать!

Саша. Ты всю жизнь ей угождала, угождай и дальше.

Лика. У меня есть дочь и внуки, это счастье! Только не бросай уж ты меня, моя доченька единственная. (Рыдает.)

Саша, мотнув головой, уходит вон с двумя чемоданами.

Эра (задыхаясь). Придут эти двое никому не нужные из садика. Хорошо, что у них короткая память.

Лика. Они пережили смерть дедушки… Переживут, ничего, и это. Эра, пойдешь работать. Дедушка умер… вот беда… Вадим Михалыч умер.

Михал Михалыч (просыпаясь). Я был его брат. Самые лучшие слова, какие только можно выразить.

Лика. Михаил, устрой Эру на работу. Она инженер.

Михал Михалыч. Сейчас трудно, массовые увольнения из армии. В школу, преподавать труд. И то сложно. Но подумаем. Майкин дядя женат на директоре курсов стенографии.

Нета. Люба, шаска бужи шачто бумы шабу будем шапо булучать шапа буёк!

Люба. Проживем, мы же будем прикреплены к столовой! Будем брать сухим пайком. Как и до войны.

Лика. Никакой паек не заменит детям отца, жене мужа. Эра, поезжай в Березай, вымоли, выклянчи у него прощения и роди ребенка! У тебя четверо будет, у нее один, да дрова, да колодец! Эра, валяйся у него в ногах! Никто не даст ему развода!

Репетиция хора.

Станислав Геннадиевич. Повторяю: до фестиваля остается – до Всесоюзного три месяца, до Всемирного фестиваля молодежи и студентов пять. Старики, вам слово.

Скорикова. Станислав Геннадиевич, сначала вот. (Медленно.) Мы скорбим по поводу гибели в командировке в Канаде Володи Гречанинова. Просьба встать. Просьба садиться. Станислав Геннадиевич, остается открытым вопрос о первых тенорах. В оперной студии медработников есть Туманский, но он не лирический, а драматический тенор. Стоит вопрос этот обсудить. Туманский вроде бы ставит условия, он поступает в Гнесиных на вокальное, зная, что вы, Станислав Геннадиевич, являетесь доцентом Гнесиных…

Станислав Геннадиевич. В рабочем порядке! Итак, до фестиваля считаные месяцы и двенадцать занятий. На дворе март тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года. Костюмы не сшиты. Вопрос с делегатами на фестиваль международный остается открытым до победы на Всесоюзном фестивале. Подчеркиваю, до по-бе-ды. Тем не менее альтов двадцать, первых альтов пятнадцать при норме десять. Альты, будьте старательны, боритесь за право. Это творческий конкурс. Сулимова, опять пошла опаздывать. Правда, уже бросили мы дудеть. Уже не солируем. Хорошо, мощно звучит Сулимова в форте, пиано надо подработать, учись у стариков. Перерыв. Баранова, подойдешь ко мне.

Баранова подходит.

Баранова, пропущено два месяца. Учти.

Галя. Станислав Геннадиевич, я два месяца пролежала в больнице, я упала с поезда. (Поднимает со лба волосы, показывает.) Зашивали.

Станислав Геннадиевич. Мы прошли новые вещи, возьми у Сулимовой партии, она выучила.

Лора. Я дам, Станислав Геннадиевич.

Лора и Галя отходят.