Татьяна. И командовал.

Входит Фёдоровна с кошкой, в своем затрапезном виде.

Фёдоровна. Потеряла котенка, вы котенка не видали? Орет, нет никакого спокойствия. Хотела уснуть, куда там!

Татьяна. Павлик потому укусил Максю, что Макся ему кричал: не пустим сюда больше твою мать, не пустим! Его Павлик и укусил, и правильно, я бы тоже за свою мать укусила.

Фёдоровна. Это злые ребята заступами порубили котенка.

Светлана. Ничего подобного. Максим любит зверей.

Фёдоровна. Молоко у нее вступило, что ли? Орет. Или она кота хочет? Мяу!

Ира. Светлана, вы не посмотрели бы Павлика? Он что-то мне не нравится.

Светлана. Ничего, ничего с ним страшного. Сейчас.

Светлана преображается.

Ира. Полотенце вот свежее! Рукомойник за дверью. (Снимает с веревки полотенце.)

Светлана выходит.

Фёдоровна. Элька, Элька, Элька, Маленькая Элька!

Заглядывает под стол. Татьяна тоже заглядывает под стол. Ира ждет Светлану с красными пятнами на щеках. Фёдоровне явно не хочется уходить.

Татьяна. Фёдоровна, у меня еще суп со вчера остался. Ребята не поели. Антон вообще, наверное, ложкой поболтал, как всегда. Я сегодня новый варить буду, на костях. Я вам дам полкастрюлечки.

Фёдоровна (подумав). Это для кошки, отлей для кошки! Я принесу посуду.

Татьяна. Че это для кошки, че для кошки, для детей варено. Кошка не барыня твоя.

Уходят.

Входит Светлана, держа руки на весу. Ира кидается к ней с полотенцем. Светлана в халате, со стетоскопом на груди.

Ира. Пожалуйста, сюда.

Уходят.

Детский голосок. А потом осьминог задрыгался и сказал: ой, отпусти меня отсюдова, мне жарко. Он отпустил осьминога, и он полетел. Он немного плавал и немного летал, его в небе поймали.

Некоторое время сцена пуста. В дверь с улицы стучат. Входит Николай Иванович, мужчина за сорок, с сумкой и складным зонтом. Одет Николай Иванович в очень дорогой шерстяной тренировочный костюм с белой молнией и белым кантом – в то, что сейчас заменяет солидным мужчинам пижаму.

Николай Иванович. Меня сюда направили?

Сцена пуста. Наконец на веранду выходят Светлана и Ира.

Светлана. Ну что, острое респираторное заболевание. Состояние сейчас это у всех детей так проходит. Высокая температура подержится. Будете подавать сульфадиметоксин. Сейчас таблеточку, утром целую таблеточку, далее по полтаблеточки два раза в день. Сначала ударная дозировка. Надо ему помочь, сильный жар. Когда температура спадет, надо поберечь, часто переодевать в сухое.

Ира. Нету сульфадиметоксина. Что делать?

Светлана. У меня нет сульфадиметоксина.

Ира. Что делать, Светлана, а что-нибудь есть?

Светлана (торжественно). Я лично пользуюсь только народной медициной. У меня только липовый цвет, мед, лимон. Я вам дам. Я в лекарства, между нами говоря, не верю. Только в особых случаях.

Ира. Что же делать?

Николай Иванович. Зачем? Я извиняюсь, конечно, но на случай гриппа есть прекрасный английский препарат бробдигнегг (немного запинается). Бробдигнегг. В три дня поднимает. Меня в Лондоне прихватило, в гостинице снабдили. Я запас привез.

Светлана. Я ничего этого рекомендовать не могу. Мною это неизвестно… (Говорит очень солидно.) Главное что? Снизить жар, дать пропотеть, пить кислое. Лимончик есть?

Ира. Есть!

Светлана. А липовый цвет я принесу. Скоро будет новый липовый цвет, этот прошлогодний. (Уходит.)

Ира. Лимон есть.

Николай Иванович. Наконец я вас нашел. В чем дело, почему вас не было утром в одиннадцать у «Востока»? Только благодаря почтальону я нашел вас. Ну как, читали прессу?

Ира. А в чем дело?

Николай Иванович. Что интересного в газете «Неделя»? (Он явно намекает на какие-то обстоятельства.)

Ира. Откуда я знаю.

Ира смущена, не смотрит на Николая Ивановича, готовит питье.

Николай Иванович. А я прямо все обошел! У меня машина в мелком ремонте. Ничего, хорошая физподготовка. Утром почти бежал на свидание, раз – а моей «Недели» нету! Теща мне буквально выговор устроила, что я вам отдал экземпляр. Она специально подшивает для моей дочери. Как же так, Алена приедет, а подшивка недокомплектована! Алена у меня отдыхает в данный конкретный момент в Коктебеле с матерью. (Игриво.) А можно узнать, чем это вы так зачитались тогда?