Последствиями Бучацкого договора не замедлило воспользоваться Московское государство, являвшееся до этого бесстрастным наблюдателем происходивших на правом берегу Днепра событий. Согласно условиям этого мирного договора Польша отказалась от своих прав на правобережную Украйну, уступив ее казакам Дорошенко и Турции. Таким образом, условия Андрусовского мира в этой части перестали действовать и у Москвы оказались развязанными руки в отношении того, как в дальнейшем вести себя в отношении территорий Приднепровья.

Глава четвертая

Положение Дорошенко становилось все хуже. Польша, вынужденная пойти на заключение позорного для нее Бучацкого мира, не намерена была долго выполнять его условия и лишь ожидала удобного повода, чтобы вступить в войну с Турцией. На стороне поляков выступала и Москва, вознамерившаяся возвратить себе правобережную часть Малороссии. Турки, удовлетворившись заключенным миром, не собирались помогать Дорошенко восстанавливать единство Украины, оставив его одного против Москвы и Варшавы. Между тем, для такого противостояния сил у него было явно недостаточно. Население правой стороны Днепра толпами уходило на левый берег, расселяясь на свободных территориях Воронежской, Курской губерний и в донских степях. В казацкой массе также то и дело вспыхивало недовольство. Когда в начале 1674 года князь Ромодановский и левобережный гетман Иван Самойлович перешли через Днепр, гетман Ханенко, а с ним каневский, корсунский, белоцерковский, уманский, тарговицкий, паволоцкий и брацлавский полковники на раде в Переяславле 17 марта сложили свои полномочия. С этого времени Дорошенко уже всерьез стал подумывать о переходе на сторону Москвы при условии, что он сохранит за собой гетманскую булаву. В царском окружении к такому варианту относились благосклонно, но интриги Самойловича, опасавшегося потерять гетманский титул, привели к тому, что Дорошенко на раду в Переяславль не прибыл, а заперся в Чигирине и во второй раз призвал на помощь турок. Ромодановский и Самойлович вынуждены были отступить за Днепр, а передавшиеся им населенные пункты вновь возвратились под власть правобережного гетмана и были разграблены и разорены турками с одной стороны, а Ромодановским и Самойловичем – с другой. Естественно в этих зверствах народ обвинял Дорошенко, который все больше становился ненавистным большинству населения. Турки разорили и Сечь, воспользовавшись тем, что и там в это время не было единства. Иван Серко вскоре после ареста Многогрешного сам стал добиваться гетманства и попал в опалу. Царь Алексей Михайлович сослал его в Тобольск, однако вскоре возвратил оттуда и Серко был восстановлен в прежней должности кошевого атамана. В 1673 году он во главе своих запорожцев взял Арслан, Очаков и несколько других турецких городов, но в 1674 году недовольный тем, что некоторые его требования в Москве были отклонены, вступил в сношения с Польшей. Вскоре он, однако, одумался и вновь стал служить Москве и в 1675 году жестоко отомстил султану за разграбление Сечи, заставив его уплатить богатый выкуп и написав ему знаменитое письмо.

В довершение ко всему, польский король назначил на место Ханенко правобережным гетманом Остапа Гоголя (который, правда, с трудом держался в Полесье), и вступил в переговоры с Москвой, целью которых являлось совместное выступление против Дорошенко. Но Самойлович опасался, что казаки не поладят с поляками, поэтому убедил московское правительство отклонить это предложение.

Тем не менее, Дорошенко понимал, что его окончательное поражение – это лишь вопрос времени. Он решил перейти в московское подданство, но таким образом, чтобы это произошло без участия Самойловича. С этой целью он созвал раду, пригласив на нее запорожцев во главе с Серко и донских казаков с их атаманом Фролом Минаевым. Затем он поклялся на Евангелии, что переходит в подданство Москвы, и просил запорожцев и донцов ходатайствовать, чтобы царь оставил его в своей милости. Серко сообщил об этом в Москву, но Самойлович при поддержке Ромодановского сумел добиться, чтобы Алексей Михайлович сделал выговор Серко за то, что тот занялся не своим делом – мол, подобные вопросы должен решать гетман, а не кошевой Запорожской Сечи. Тем не менее, незадолго до смерти царя Алексея Михайловича в Москву прибыл тесть Дорошенко – Павел Яненко-Хмельницкий. Он привез в знак покорности правобережного гетмана бунчук и два знамени, полученные им от султана, подтвердив тем самым его отречение от турецкого подданства. Посол Дорошенко был принят милостиво, но царь потребовал, чтобы правобережный гетман принес присягу перед Самойловичем, чего Дорошенко всячески пытался избежать.

Вскоре Алексей Михайлович умер и в Москве стало не до Дорошенко. Он продолжал оставаться в Чигирине. Самойлович не оставлял попыток очернить в глазах правительства его и Серко, так как чувствовал, что в Москве его недолюбливают и в любой момент могут заменить на Дорошенко. Опасался Самойлович и своих полковников, у которых он также, как «сын священника» авторитетом не пользовался.

Желая поскорее покончить со своим врагом, Самойлович в начале 1677 года направил в Москву ложный донос о том, что по призыву Дорошенко турки идут на Киев. В ответ он получил приказ выступить против правобережного гетмана. Когда Самойлович и Ромодановский подошли к Чигирину, Петр Дорофеевич вышел им навстречу с духовенством, старшиной и народом, сложил булаву и принес присягу на верность царю. Вначале он был помещен в Соснице, но в это время вскрылся заговор стародубского полковника Рославца и протопопа Адамовича против гетмана Самойловича. Подозревая причастность к нему Дорошенко, царь Федор истребовал его в Москву, однако в ходе разбирательства было установлено, что он никакого отношения к заговору не имеет. Вскоре, в 1679 году Дорошенко был назначен воеводой во Вятку, получил вотчину в селе Ярополче недалеко от Волоколамска, где и умер в 1698 году. Жена его, женщина разгульная и развратная, склонная к пьянству, осталась в Малороссии, чему он, по-видимому, был весьма доволен

Часть пятая. Гетман – сын священника

Глава первая

Иван Самойлович Самойлович оказался самым удачливым из своих предшественников, продержавшись в гетманском сане почти 22 года. Родился он в селе Ходорково Попильнянского района нынешней Житомирской области в семье священника, по всей видимости, не ранее 1630 года. Судя по всему, в молодые годы он готовился к карьере священника, так как получил превосходное по тому времени образование. Родители его были из числа тех, кто в разное время перебрался с правого берега Днепра на левый. Здесь семья Самойловичей стала проживать в местечке Старый Колядин. Каким образом Самойлович попал в казаки, сведений не имеется, однако известно, что начинал он с должности сотенного писаря. Некоторое время спустя ему удалось втереться в доверие к генеральному писарю Гречаному и по его рекомендации Самойлович стал сотником в Веприке, а затем черниговским наказным полковником.

Он не скрывал своего негативного отношения к Москве и являлся активным участником переворота, затеянного Брюховецким против московской власти. После смерти Брюховецкого Самойлович занял выжидательную позицию, а затем примкнул к Многогрешному, при котором стал генеральным судьей. Надо полагать, умный и дальновидный, «поповский сын», как его называли казаки, быстро сориентировался в изменившейся политической ситуации и ранее других пришел к выводу, что путь, которым следует Дорошенко – это путь в никуда.

Самойлович не скрывал и в дальнейшем своего полупрезрительного отношения к «москалям», отзываясь в узком кругу о московских властях с насмешкой, но, тем не менее, присягнув на верность московскому царю, свою клятву не нарушал.

Являясь представителем казацкой верхушки, честолюбивый Самойлович не мог не мечтать о гетманской булаве, тем более, что, как уже отмечалось выше, Многогрешный не пользовался авторитетом ни в Москве, ни у казаков. Примкнув к заговору Павла Забеллы, Самойлович оказался в числе тех, кто арестовал Многогрешного и оправлял его в Москву. По – видимому, он уже в то время пользовался влиянием у князя Ромодановского, так как 17 июня 1672 года на раде в Казачьей Дубраве близ Конотопа, фактически по распоряжению князя, Самойлович был избран гетманом. Несмотря на свой ум и образованность, Самойлович отличался корыстолюбием, юлил пред сильными и был надменным в отношении подчиненных. Эти качества, которые первое время он скрывал под личиной добродушия и показной любезности, особенно ярко проявились после того, как положение его укрепилось. «Чернь» не любила гетмана, но у старшины он пользовался авторитетом, особенно после того, как ввел в Войске институт бунчужных товарищей. По существу это было отдельное подразделение, в котором проходили службу сыновья полковников, старшины, а также войсковых товарищей, которые затем выдвигались на командные должности. Таким образом, создавалась ситуация, когда из простых казаков уже мало кто мог претендовать выбиться в начальство. Самойлович не особенно прислушивался к мнению рады и нередко поступал по-своему. Так, он продолжил формировать наемные компанейские части, полки из охотников, так называемых сердюков, вводил новые налоги на содержание Войска, прикрываясь государственными интересами, принимал выгодные для себя решения. Однако покровительство Ромодановского, а также успешное ведение военных действий против Дорошенко, искупало в глазах Москвы эти «мелкие шалости» гетмана, особенно после того, как под его рукой оказались обе стороны Днепра. Устранив Дорошенко, Самойлович объединил под своей властью всю Малороссию, как это было при Богдане Хмельницком и в начале гетманства Выговского. Казалось, теперь московское правительство могло поставить в своей 22-летней борьбе за Малороссию окончательную жирную точку, но Турция не намерена была отказаться от продолжения борьбы за украинские территории.

Султан освободил из заточения Юрия Хмельницкого, который был провозглашен гетманом и князем малороссийским, и направил вместе с ним в Приднепровье 120-тысячную армию под командованием Ибрагим-паши. В августе 1677 года турецкие войска осадили Чигирин, гарнизоном которого командовал генерал Трауернихт. Турецкий военачальник планировал после занятия Чигирина вновь превратить его в гетманскую резиденцию, где мог бы обосноваться Юрий Хмельницкий и в последующем с этого плацдарма перенести военные действия на территорию Заднепровья.