– Хорошо! – произнес Красное Облако, который тем временем получил обратно свой калюмет и целиком погрузился в раскуривание трубки. – Хорошо! Ты сказала! Теперь будет говорить бледнолицый с седыми волосами. Послушаем!

Джон, к которому были обращены эти слова, нерешительно махнул рукой, как бы отказываясь говорить. Но потом заговорил:

– Правда, я скальпировал мать Миннегаги, но только потому, что я должен был отомстить ей: раньше Ялла скальпировала моего командира и своего бывшего мужа, полковника Деванделля. Я ничего не сделал противного обычаям, царящим в прериях. Но зачем об этом рассказывать так долго? Моя участь решена! Я это знаю и только могу сказать: перестаньте разыгрывать комедию! Вам нужен мой скальп. Вы решили убить меня. К сожалению, я беззащитен и не могу сопротивляться. Расправляйтесь со мною, но помните, что настанет час, и вы за мой скальп заплатите своими, потому что мстители уже близки!

– Длинные Ножи с востока еще далеки, – промолвил равнодушно Красное Облако, – если белый человек надеется на их помощь, он жестоко ошибается. Сидящий Бык позаботится о том, чтобы разогнать их или уничтожить в дебрях Ларами. Пусть говорят теперь другие обвиняемые.

– Что говорить-то! – отозвался Гарри. – Ну, да, я принял участие в расстреле этого самого, как его… Птицы Ночи. Смешно было бы отказываться, отговариваться. Я был не один. Там было много других солдат. Командир отдал приказ расстрелять пленника! Разве воин может отказаться, если вождь приказывает? Я исполнил только мой долг. Вот и все!

– Питал ли ты ненависть к Птице Ночи? – спросил Красное Облако.

– Разумеется, никакой ненависти! В первый и в последний раз в жизни я его тогда видел.

– Что может сказать твой товарищ?

– То же самое! – ответил Джордж. – Брат сказал все, мне нечего добавить.

– Пусть говорит четвертый! – обратился к Бэду Тернеру Красное Облако. – Зачем ты явился в наши степи?

– Охотиться на бизонов! – спокойно сказал шериф.

– Разве в твоем родном краю нечего есть, что ты явился в наши территории истреблять буйволов, которых Великий Дух предназначил исключительно для нас?

– А разве вы не слышали? – с вызовом ответил Бэд Тернер. – В Арканзасе наводнения. Посевы погибли. Я человек женатый и семейный, и у меня мягкое сердце. Чтобы не видеть мою жену и детей умирающими с голоду, я отправился в прерию охотиться на бизонов.

– Хорошо! А попутно служить разведчиком у великого вождя Длинных Ножей?

– Кто тебе это сказал, старичок?

– Дети прерии хитрее, чем ты думаешь, бледнолицый!

– Ты не дикий человек, старикашка! – засмеялся Тернер.

– Почему ты говоришь так? – удивился индеец.

– Хочу дать тебе диплом на великого… дурака! Если бы я был разведчиком американского генерала, то явился бы сюда не в одиночку, а с целым отрядом! Наконец, если бы я действительно шпионил, то постарался бы не попадаться на глаза моим краснокожим братьям.

– Гук! Твой язык ворочается хорошо! Но глаза краснокожих видят лучше, чем глаза бледнолицых.

– А язык краснокожих постоянно чешется, чтобы болтать чепуху. Бросьте ерундить! Вам нужен мой скальп, так берите его, не теряя даром времени на церемонии.

Потом он обратился к Сэнди Гуку со словами:

– Хоть бы вы, мистер Сэнди, сказали моему дражайшему краснокожему брату, что он понапрасну тратит дорогое время.

Сэнди Гук молча улыбнулся, а Красное Облако обратился к дочери со следующим вопросом:

– Что ты еще имеешь сказать?

Миннегага мрачно ответила:

– Человек белой расы всегда был и будет врагом краснокожего. Этого довольно!

Судьи, которым, по-видимому, пришлось по душе краткое суждение Миннегаги, ответили на него одобрительными, но сдержанными восклицаниями. Слушая эти восклицания, Бэд Тернер пробормотал:

– Ей-богу, нравятся мне сердечно эти краснокожие обезьяны. Что бы они ни услышали, на все они одинаково отвечают своим «гуг»! Пойди разбери, что оно означает!

– Что ты говоришь, бледнолицый? – обратился к нему сахем «воронов».

– Я высказал пожелание, чтобы Великий Дух поскорей отправил вас всех к чертям!

Красное Облако молча затянулся, потом, следя за клубами дыма, промолвил:

– Пусть белые возвратятся в свой вигвам! Суд решит их участь!

Красный Мокасин, иначе Сэнди Гук, поднялся со своего места, крикнул стражу и повел пленников в их палатку. По дороге Джон обратился к нему со словами:

– Эх вы, Сэнди! Как вам не стыдно? Как-никак, вы такой же белый, как и мы, а связались с этим красным сбродом и не вымолвили в нашу пользу ни единого слова?

– А на кой черт это послужило бы, Джон? Будто вы знаете индейцев хуже, чем я?

Сделав несколько шагов, он вдруг неожиданно пробормотал почти на ухо Джону.

– Надейтесь!

– На что? – вздрогнул от неожиданности Джон.

– Генерал Честер приближается!

– Вы не лжете?

– Хотите, чтобы я вам давал честное слово?