– Как? Миннегага? Дочь Яллы?

– Вот именно, генерал. Я рассчитывал, что у меня найдется время устроить побег пленникам, но, на беду, разведчики донесли, что вы приближаетесь к горам Ларами. Миннегага распорядилась похоронить пленников заживо в одной пещере, куда брошены также трупы нескольких индейских воинов, павших в бою вчера. Думаю, пленники выдержат еще несколько часов. Сам я не мог ничего уже сделать для их освобождения и потому решился бросить все и направиться к вам. Если вы лично не пойдете на выручку, то дайте мне пятьдесят или шестьдесят ваших солдат; я думаю, этого будет достаточно…

– Слушайте, мистер Гук! Пятьдесят или шестьдесят солдат могут попасть в ловушку и потерять свои скальпы. Вы меня понимаете?

– Отлично! Вы хотите сказать, что боитесь, как бы Сэнди Гук не оказался предателем и не погубил несколько десятков ваших подчиненных. Распинаться и уверять вас в обратном я не стану. Конечно, я – бандит. И я много лет якшаюсь с краснокожими. Но, генерал, подумайте: очищать карманы путешественников или ограбить хотя бы почтовый поезд, как это не раз проделывал я, – это одно, а повести на убой полсотни моих же соотечественников, моих братьев, генерал, это совсем другое.

– Правда. Я об этом не подумал. Извините. Хорошо. Вы получите в свое распоряжение целый отряд, мистер Гук. Постарайтесь спасти Бэда Тернера и его товарищей. А я постараюсь выхлопотать вам полную амнистию и забвение ваших грешков.

– Будем говорить! – отозвался спокойно Сэнди Гук, придвигая свой стул к креслу генерала.

Объяснения Сэнди Гука с генералом Честером затянулись на добрых полчаса. Генерал очень охотно предпринял бы все для спасения Бэда Тернера и его спутников, но предприятие, которое затевал Сэнди Гук, казалось настолько рискованным, что невольно в душу Честера закрадывались сомнения, и временами он был близок к тому, чтобы, признав дело безнадежным, отказаться отдать в распоряжение Сэнди Гука просимых волонтеров. Но когда он вспоминал, каким мукам должны подвергнуться в своей ужасной могиле заживо похороненные бедняги, какие ужасы переживают они, его сердце сжималось тоскою, и решимость довериться Сэнди Гуку крепла. Итак, все было обговорено, все было покончено, Честеру оставалось только сделать распоряжение о командировании солдат, как вдруг в его голове блеснула мысль.

– Послушайте, мистер Гук, – сказал он, обращаясь к экс-бандиту. – Может быть, в вашем распоряжении имеются какие-либо сведения об одном из лучших моих офицеров? Он отправился на разведку в эти проклятые горы несколько дней тому назад и словно канул в воду.

– Должно быть, – отозвался Сэнди Гук, подумав, – это молодой поручик полка волонтеров Колорадо?

– Да, да! Он был в мундире этого полка. Где он? Что с ним?

– Его взял и держит в плену Сидящий Бык, вероятно, в расчете получить за него выкуп или воспользоваться им при размене пленных.

– Так, значит, молодой Деванделль жив? – радостно воскликнул генерал. – Слава богу, а я считал его уже погибшим.

Очередь изумиться была за Сэнди Гуком.

– Молодой Деванделль? – спросил он. – Сын несчастного полковника Деванделля, заживо скальпированного Яллой, матерью Миннегаги!

– Да! Именно, сын моего старого боевого товарища, злополучного Деванделля, так жестоко поплатившегося во время последнего восстания краснокожих. Может быть, вы знали полковника?

– Нет, генерал! Но историю его злоключений знает в прерии каждый ребенок. Будем надеяться, что он еще не открыл своего имени Сидящему Быку, генерал.

– Чего же ему скрывать свое имя?

– О боже! Вы забываете о существовании достойной наследницы Яллы, Миннегаги, которая своей свирепостью перещеголяет самого свирепого индейского сахема. Ведь если бы Миннегага узнала, кто пленник Сидящего Быка, она перевернула бы и небо, и землю, лишь бы заполучить Деванделля в свои руки. А тогда ничто не спасло бы его: Миннегага не отдаст его ни за какой выкуп, разве только предварительно оскальпировав, как когда-то ее мать оскальпировала старого полковника Деванделля.

Генерал взволнованно прошелся вокруг стола, обдумывая что-то. Потом он остановился перед собеседником.

– Послушайте, Сэнди Гук. Скажите, откуда вы родом?

По лицу экс-бандита пробежала легкая судорога. Взор сделался мрачным. Казалось, он вздрогнул, словно получив неожиданный удар. Сначала он потупил голову, потом встряхнулся и произнес глухим голосом:

– Я из Мэриленда. Но… почему вы спрашиваете это, генерал?

– Вы и там натворили что-нибудь? Вам нельзя было бы воротиться на родину?

Вместо ответа Сэнди Гук взглянул на Честера помутившимся взором, в котором ясно читалось страдание.

– Там я родился, там могилы моего отца и моей матери. Но если я покажусь туда, меня ждет веревка. Зачем вы напоминаете мне об этом, генерал?

– Значит, я не ошибся? Слушайте, Сэнди! Освободите молодого Деванделля, и я ручаюсь, что, когда вы вернетесь в Мэриленд, вас не только не будут травить, как дикого зверя, а, наоборот, встретят радушно. Мало того. Вы вернетесь к себе на родину не голышом, а совершенно независимым человеком, потому что, когда вы приведете в мою палатку поручика Деванделля, я собственноручно отсчитаю вам пять тысяч долларов.