Вечерами мы с Олесей наводили порядок в доме и во дворе, а поскольку сутки здесь намного длиннее, чем на Земле, то еще и гуляли по городку, ходили в гости к друзьям. В Бушуйке, забрасывая с берега в кипящую воду небольшие блесны, ловили невеликую прогонистую рыбешку с нежным и жирным мясом, которая оказалась потрясающе вкусной. Ее жарили на решетке на заднем дворе над раскаленными, вспыхивающими от капающего на них жира углями, запивали томатным соком, ну и водки немножко употребляли под рыбку. Разок сходили на стрельбище, постреляли из винтовок. От привычки Старого Света проводить вечера за телевизором практически все отказались.

В среду утром пришли двадцатитонные краны из Берегового, и нам на помощь – бригада монтажников из Демидовска, с химкомбината, а то у нас слесарей для такой операции все-таки пока было маловато.

Я залез на опору, перецепил парные страховочные ремни, проверил связь через гарнитуру. Все-таки хорошая штука рация.

Пока внизу краны становились на место, осмотрелся. С высоты в двенадцать метров были неплохо видны окрестности города. Белая от пены Бушуйка практически в черте города впадала в Белую, а дальше вода успокаивалась.

Городок наш располагался на довольно высоком и обрывистом западном берегу Бушуйки и Белой. Так что затопление в сезон дождей городу не угрожало.

Поодаль от берега Бушуйки шла наша улица, Западная. Упиралась она в улицу Набережную как раз напротив строений комендатуры на севере и в сторожевую башенку на юге. Набережная – торговый и развлекательный центр нашего городка – начиналась от комендатуры и заканчивалась возле проходной завода. На ней были расположены здание администрации, амбулатория, библиотека, все магазины и пара кафешек. От Набережной шли еще пять улиц, упирающихся на юге в улицу Гидростроителей, где жили вышедшие на отдых строители ГЭС, всего сорок шесть семей. Кстати, из четырех сотен домов и полутора сотен квартир пока занято было меньше трети – нами, комендачами и гидропенсионерами. Посреди каждой улицы виднелся небольшой детский садик, в самом центре городка стояла начальная школа. Там детей должны будут учить до пятого класса, а потом в сухие месяцы возить в среднюю школу в Демидовск автобусами. Впрочем, благодаря хорошей дороге наших будущих детей и в дожди будут возить в среднюю школу. А к тому времени как (я надеюсь!) мы их родим и они подрастут, может, и асфальтом дороги покроют.

Сам завод закрывал городок с востока своими строениями и взлетно-посадочной полосой. Дальше, за заводом, метрах в пятистах на восток поблескивали то ли озерца, то ли болотца очистных сооружений, густо засаженные по краям каким-то местным тростником. Как мне сказали, будем их по очереди заполнять всем скопом, в сезон дождей водоемы промоет проточная вода, и снова трудись до следующего сезона. Ну или что-то вроде этого.

Ну и, как я уже говорил, весь городок был закрыт забором из двойного ряда колючки с небольшими каменными башенками по углам. В одной башенке, которая простреливала практически весь наш угол, стоял крупнокалиберный «Утес», в других – два ПКМ. Но майор вроде бы их на «максимы» и ДПМ заменить хотел, а ПКМ в ополчение передать, все равно они как крепостные пулеметы числятся.

А вокруг города была самая настоящая красота. Километрах в двадцати на запад в легкой дымке облаков высился горный хребет, на северо-востоке синела широкая лента Ориноко, в сторону Демидовска и ППД сплошь шли поля и пастбища. В протекторате крестьян было немного, всякие разносолы закупали в Московском протекторате, но вот кукурузой, пшеницей и мясом обеспечивали себя сами. За Белой лежал кусочек саванны в почти первозданном виде, но без рогачей и гиен. Правда, хватало табунов мустангов и одичавших коров, к здоровенным быкам, охраняющим свои стада, даже степные львы подходить не рисковали. Еще дальше, в сторону Бразилии, на небольшой песчаной и пустынной возвышенности носились одичавшие верблюды, благо им никакой конкуренции не было. Да и антилоп хватало всяких-разных, и больших, и маленьких. Так что будем туда на охоту ездить. Но мост, правда, на десять километров ниже по течению.

Тут наконец краны начали поднимать своего длинного, тяжелого и в данный момент беспомощного собрата, и мне стало не до видов города и окрестностей.

Уже вечером, после работы, мы с Маликом зашли в пивную возле завода, на берегу Белой. Небольшая забегаловка с прекрасным пивом, хорошей закуской и веселым полным армянским хозяином Ашотом. Куда в этом протекторате без армянских рестораторов? Мафия тут у них, но вкусная.

Славное местечко. Здесь всегда под тростниковыми навесами чистые столы из простых оструганных досок, плещется вода в маленьком фонтанчике, обдавая посетителей брызгами и свежестью.

Практически всегда на небольшом мангале жарятся шашлыки из свинины и баранины, а порой и из антилопы, это когда Ашоту знакомые охотники завозят дичинки.

Когда мы вошли, за крайним столом вовсю наворачивали свиной шашлычок Рабинович с директором Туговым и профоргом Семенычем, обсуждали какие-то хозяйственные темы, вроде бы сдачу новых домов на третьей от нас улице, тыкали пальцами в покрытый жирными пятнами эскиз на склеенной прозрачным скотчем из нескольких листов распечатке.

Взяли мы по большой запотевшей кружке пива у Ашота, тарелку бастурмы из антилопятины и тарелку сухой казы, колбасы из вяленой конины, до которой Малик оказался большой охотник.

Усевшись за стол и выпив половинку литровой кружки, Малик посмотрел на меня с нескрываемым интересом.

– Володь, слушай, а чего ты на завод пошел? Свободные деньги есть, хорошая машина, оружие, красивая девушка, которая к тому же не стремится «работать на дядю», а ты поскорее сюда. Нет, насчет ополчения понятно, здесь все мужики под ружьем, независимо от положения и должности, места неспокойные. Но вот завод? Я думал, ты что-нибудь вроде частной мастерской откроешь… – Он бросил в рот кусок колбасы и начал с трудом разжевывать.