Шестеренки войны неумолимо завращались, грозя перемолоть обе враждующие стороны, не разбирая правых и виноватых.

Очнулся я еще до захода солнца. Запах плесени, сырость, темнота и писк — вот то окружение, в которое меня поместили. Вечером я еще мог различить противоположную земляную стену, но сейчас, с наступлением ночи, ничего уже не видно. Кругом лишь однообразная темнота, в которой я даже не мог понять, открыты мои глаза или же нет?

Пока я был еще беспамятен, меня привели и бросили в эту глубокую яму, прикрытую деревянной решеткой. Глубина ямы около шести метров и пытаться выбраться из нее по склизким от плесени стенам — гиблое дело. Да и про решетку не стоит забывать. Даром, что сделана из дерева, а не металла, но и такую мне ни за что не сломать.

Но я не грустил и не сдавался. Возможно, я очень оптимистичен, а может всего лишь не до конца осознал всей опасности сложившейся ситуации.

Из—за туч показалась луна, и осветила, хотя бы часть тюрьмы. Я увидел грязную солому, устилающую пол, а в ней множество блестящих глаз—бусинок. Не знаю, что это за звери. Возможно крысы, но утверждать точно не берусь. Они сновали вокруг. Дожидались подходящего момента. Вот я усну или потеряю бдительность, и они набросятся. Оттяпают нос или палец и опять скроются. А потом так и будут нападать, пока я совсем обессиленный не сдамся и не позволю творить со мной что угодно. Меня сожрут живьем. Не слишком оптимистичные мысли, при не слишком оптимистичных перспективах.

Поднялся с пола. Встал в полный рост. Немного ныло раненое старейшиной плечо, но прежняя боль прошла. Насколько позволяло освещение, осмотрел рану и удивился, заметив лишь покраснение кожи. Я ожидал химический ожог или его подобие!

Пока меня никто не беспокоил и я не мог ничего поделать со своим незавидным положением заключенного, я получил возможность обдумать все произошедшее. Обдумать и принять.

Те мысли, что я все время гнал прочь, вернулись и теперь так и вопиют: "Я знал! Почему не слушал меня?!!". Действительно, почему?

В магии и магах, чем бы они ни являлись, сомневаться больше не приходится. Ничем кроме магии объяснить тот туман не могу, да и не хочу (жезл с бластером спутать весьма сложно). Мне с самого начала сказали про колдунов, но я принять этой информации не пожелал. Больше такой ошибки не допущу, если, конечно, выберусь живым!

Я так задумался над оправдательной речью, с которой обратился бы утром к судье, что, должно быть, показался крысам ослабевшим. Иначе, почему они начали действовать?! Сразу несколько теней бросились ко мне. При бледном отраженном свете луны трудно стало уследить за их перемещениями, но я все же оказался готов к нападению. Одна крыса бросилась на лицо (и как только сумела прыгнуть на такую высоту), но повстречалась с кулаком. Она отлетела, врезалась в стену, а затем, упав, затерялась в соломе. Другие тени стали царапать ноги. Не желая быть искусанным этими переносчиками инфекций, я давил их ногами и отбрасывал от себя эти маленькие комки лютой злобы. Животные сообразили, что я еще в полном порядке, и ретировались, затерявшись по норам. Решили дождаться своего часа. Крепкие кожаные штаны и обувь оказались тварям не по зубам, так что мои ноги все еще невредимы, но расслабляться не стоит.

Когда по моим подсчетам минула полночь, наверху я услышал разговор. Крысы примолкли, предоставляя мне возможность вслушаться. Но сколько бы я ни слушал, не мог разобрать слов. Донесся лишь звук глухого удара, а затем наступила тишина.

— Феня ты тут? — услышал я голос и увидел знакомый силуэт с той стороны решетки. — Отзовись!

— Я тут, — ответил я, вставая по центру ямы так, чтобы меня лучше видели сверху. — Это ты Оля?

— Да. Ты жив? Сейчас уберу решетку.

С грохотом часть решетки откинулась в сторону, и в люк спустилась лестница. Я схватился за первую ступеньку, но вынуждено отскочил в сторону. Ко мне вновь метнулась крыса, не собираясь выпускать из заточения. Она кинулась, но угодила мимо, и теперь спряталась во тьме ямы. Я внимательно осматривался, пытаясь ее заметить... Другие крысы бездействовали.

— Забирайся, — прошептал нетерпеливый голос сверху.

— Сейчас, — ответил я и на секунду отвлекся.

Крыса вновь бросилась неимоверным прыжком, желая вцепиться в горло. И она, должно быть, уже чувствовала победу, ведь ее зубастой харе до моего лица оставались считанные сантиметры, но я перехватил ее прямо в воздухе. И крепко сжал. Тварь пыталась вырваться, царапалась и пищала. Я сжал сильнее. Зверь оказался крупным, но легким, а тело его подобно желе. Я с легкостью прорвал нежную кожу, и пальцы погрузились прямо в склизкое, теплое тело падальщика. По рукам сбежали горячие ручейки. Больше никто на меня не кинулся. Я их напугал. Прочие крысы остались мирно сидеть по норам, дожидаясь, пока страшный гость уйдет.

Я вновь взялся за лестницу и выбрался.

Вдохнул полной грудью чистый, лишенный вони, свежий воздух. Улыбнулся и осмотрелся вокруг. Луна сквозь тучи сумрачно освещала площадь. Я не узнавал это место, но за день экскурсии мы обошли далеко не весь город. Рядом со мной стояла одновременно счастливая и удивленная Ольга. А возле ямы валялся стражник, поставленный сторожить меня. Гадать, кто его вырубил, не приходится.

Ольга переводила взгляд с меня, на то, что я продолжал держать в руке и обратно.

— Это что?!

— Крыса. Если нравится, то я еще тебе достану! В яме их много!

— Какой ужас! Брось ее!!!

— Это боевой трофей и я не могу его так просто выкинуть?!

Когда я схватил крысу в подвале, то во мне взыграл биолог и потребовал изучить новый, неизвестный науке вид полнее. Поэтому я и захватил тварь на поверхность и сейчас осмотрел. Что о ней можно сказать?! Мерзкая на вид, с короткой грубой шерстью, крупным носом, маленькими глазками и здоровенными зубищами. Размером с обычную собаку, но тело имеет вытянутое. Как я уже упоминал ранее, зверушка эта почти ничего не весит.