– Последняя тема этой главы – о детях. Точнее, об их отцах. Сейчас, особенно по сравнению с пуританскими советскими временами, появилось такое разнообразие отцовства, полуотцовства, четверть-отцовства! Раньше ведь действительно люди разводились только тогда, когда сил больше не было терпеть, когда у них не просто ничего общего не оставалось, а вот если срочно не развестись, то поубивают друг друга через минуту!

Но теперь люди расходятся гораздо легче, сохраняя зачастую спокойные, уважительные и даже дружеские отношения. И сходятся в новые союзы. Поэтому у детей появился, если можно так выразиться, свободный рынок более-менее приличных отцов.

Я сама – из неполной семьи, помню таких же ребят из класса и отношение их разведенных мам к папам. Мне было «разрешено» встречаться с отцом, а в некоторых семьях отцам вообще запрещали видеться с детьми. А если у мамы появлялся новый муж, то лучше уж отчим: «Вот, дети, это ваш новый папа». То есть папа должен был быть один, других мнений и не было.

Сейчас же у женщины может быть семеро детей от трех мужей. Живет с третьим, остальные приходят, каждый забирает своих, прихватывает парочку чужих и мирно идет с ними в зоопарк. Поэтому у многих детей появилась возможность иметь двух «полуотцов» одновременно. Может, я привожу нетипичный пример, но только потому, что в нашей стране совершенно нетипично иметь семерых детей. Просто недавно по телевизору репортаж о такой семье показывали.

– Интересно, как чувствуют себя дети, воспитанные двумя папами? Что, на ваш взгляд, происходит в этих отношениях нового, плохого или хорошего?

– Ничего принципиально нового и хорошего в этой истории, на мой взгляд, не происходит. У людей, которые так или иначе занимаются воспитанием ребенка, должна быть детально согласованная позиция по всем ключевым пунктам, чтобы не оставлять ребенку шанса для маневра и он не превратился в манипулятора. Для ребенка такая родительская тактика хороша во всех смыслах – есть определенность, есть некая внятность происходящего, формируется чувство ответственности, в общем – лучший способ сберечь его нервы. И у меня есть большие сомнения, что два полупапы способны выработать согласованный воспитательный алгоритм.

Кроме того, я снова возвращаюсь к понятию авторитета. Авторитетная фигура, с одной стороны, дает очень важное для ребенка ощущение защищенности, с другой – жизненный ориентир. Авторитет – это тот, на кого хочешь равняться. Так что в конечном счете это вопрос жизненной перспективы. К сожалению, «приходящий папа» лишается этих двух очень важных функций, которые самим фактом своего существования он должен реализовывать в отношении ребенка. Вообще, есть такие вещи, где «альтернатива» – это не лучший вариант. Впрочем, нужно исходить из обстоятельств, а не из теории. Даже если у мамы возникли серьезные отношения с другим мужчиной, ребенок должен иметь нормальные, здоровые отношения с отцом.

– Давайте идеальный вариант, когда все вместе, счастливо и до могилы, не рассматривать. Супруги действительно разводятся. Папа, который два-три вечера в неделю приходит пообщаться с детьми, водит их в кружки и на секции, в кино – разве это не лучше, чем ничего?

– Конечно, лучше, если родители, разводясь, нашли в себе силы, каждый по отдельности, отстраивать хорошие отношения с ребенком. Вы перестали быть мужем и женой, но вы не перестали быть мамой и папой. Пожалуйста, не забывайте об этом и соответствуйте. Мне кажется, лучше, если есть реальный папа, твой собственный, со всеми его тараканами и заморочками, но с которым у тебя отстроены некие отношения, – и он чувствует себя папой, и ты чувствуешь себя его ребенком. А у твоих родителей есть их собственная личная жизнь. Чужой человек – он все-таки чужой человек, даже если он очень хороший. Хотя, конечно, честь и хвала тем мужчинам, которые способны по-настоящему заменить ребенку отца.

– А если ребенок не помнит своего биологического отца, то как лучше – говорить ему, что тот папа, которого он считает папой, совсем на самом деле ему не папа?

– На этот вопрос сложно однозначно ответить. Здесь много нюансов. Но мы должны, конечно, понимать, что этот странный, загадочный «зов крови» – он присутствует. Мы можем всячески ненавидеть своих родителей, но при этом понимать, что он нам родной человек, и даже сила, избыточность, болезненность этой ненависти – она как раз и связана с тем, что он твой родной человек. А другой человек – он другой человек, как учителя в школе. Бывают прекрасные учителя, которые и понимают, и поддерживают, и заботятся искренне. Но любви-то ждешь все равно от своих родителей. Поэтому хорошие люди в жизни ребенка – это, конечно, хорошо, но отношения родитель – ребенок должны сохраняться.

Есть, конечно, исключения, и такие случаи в моей практике были. Когда, например, отец или какой-то отчаянный безумец, или наркоман, или вор и бандит, и мать хочет защитить ребенка просто потому, что с отцом жизнь ребенка подвергается риску. Такие ситуации бывают, и иногда сокрытие правды может быть оправдано. Но в целом, если между родителями не решен вопрос – кто кого из них предал, кто кому изменил, кто кому чего там натворил в жизни и так далее, через это надо переступить. Мы не имеем права лишать ребенка его кровного родителя просто потому, что наши отношения с нашим супругом (супругой) по тем или иным причинам не сложились. В конце концов, наши личные отношения – это только наши личные отношения.