- Ага… фронт… только пустота там, - Доктор махнул рукой в сторону выхода, - на улице.

 - Я тебе про то и говорю.

 - Я понял.

 Мы прошли оставшиеся залы и двинули прочь. Дождь так и не прекратился. Теперь он лениво бомбардировал проспект, давая понять, что заканчиваться и не собирается.

 Снова Невский, потом Площадь Восстания. Мы взяли пива. У Московского вокзала зацепились языками с двумя дембелями. Что-то говорили, я уж не помню что.

 - Где служил? – спросил я одного из них.

 - Да здесь, под Питером…

 - А я в Карелии, - протянул второй, - вот земляка встретил…

 Я поведал парням свои мысли, но они отреагировали вяло. Их волновали другие проблемы. Дома ждали родители, девушки. И неустроенность провинциальной жизни. Возможно, безработица. Прокаженное будущее, созданное героическим прошлым.

 Потом мы расстались с дембелями и бесцельно шли по Невскому в сторону Александро-Невской лавры. Сквозь какую-то меркнущую и внезапно взрывающуюся вспышками пустоту. Доктор предложил взять еще сиропа. Я снова легко согласился. Приходить в сознание не входило в мои планы.

 Два квартала – и вы в аптеке. Мы взяли еще по бутылочке (название не разглашается, дабы будущие поколения его не узнали и, ютясь в прокаженном мире, думали о том, что ответственность за свое будущее, за будущее своих детей, они несут уже сейчас, в настоящем). Выпили, стоя под аркой одного из домов. Неприятный сладковатый привкус во рту.

 И новые вибрации реальности, проносящиеся по нейронам со скоростью света. Слава богу, речевой диссоциации больше не было. Только все вокруг казалось пульсирующим и живым.

 - Забавная штука.

 - Я же говорил, - Доктор достал сигарету.

 - И набирающая популярность…

 - Мои слова.

 Я тоже закурил.

 - Нет, это слова твоего внутреннего Бога.

 - У меня внутри никого не живет.

 - А на небе?

 - Это другое дело…

 - Нет, то, что внутри – то и снаружи. Это дуализм реальности.

 - Тогда дуализм реальности – это консервы «Анкл Бенс», сделанные из негра, потому что его рожа на этикетке, - Доктор скептически прищурился. Еще один привет из детства.

 - Это единство негра и содержимого. Не бери в голову.

 - А я и не беру. Пошли еще пива возьмем.

 Пиво пили под той же аркой. Проспект был размазан серой кистью дождя. Из водосточной трубы нам под ноги с шумом выкатывались пузырящиеся струи.

 - Слушай, а с кем я общаюсь, если никого не существует? – спросил я Доктора.

 - Не знаю, наверное, с самим собой…

 - Но меня ведь тоже не существует.

 - Я думаю, это сироп от кашля общается сам с собой. Он существует.

 - Вот-вот. Я к тому и клоню. Получается, что ничего, кроме сиропа, не существует. И сироп общается сам с собой. И сам для себя проецирует реальность. Ту реальность, которую хочет видеть.

 - Я хочу видеть солнце, - Доктор вздохнул, глядя на воду, льющуюся из водосточной трубы.

 - Вряд ли получится… сироп хочет дождя.

 - Эх… - Доктор сделал судорожный глоток, я синхронно приложил бутылку к губам.

 - Тебе какое пиво больше нравится – в бутылке или в банке?
– спросил я.

 - Какая разница?

 - Мне вот в бутылке больше нравится… точнее, не мне, а, как мы определили, сиропу…

 - Сиропу все равно.

 - И, тем не менее, он продается в бутылочках.

 - Это какой-то тотальный заговор.

 - Весь окружающий мир – какой-то тотальный заговор.

 - Твоя правда.

 Мы допили пиво и пошли назад, на Площадь Восстания. Там сели в метро. Метро проглотило нас, словно огромное кровожадное облако, высасывающее чужие мозги. У Доктора зазвонил мобильный телефон.

 Пока Доктор разговаривал, я смотрел на людей, поднимающихся на эскалаторе. Они напоминали лемуров. Но не земных, скорее лунных. Лунные лемуры. Да, так и есть.

 Доктор закончил говорить по телефону и сообщил мне, что знакомые девушки предложили встретиться на Сенной. Он уже согласился, и мы едем туда.

 - На Сенную – так на Сенную, - я не стал спорить, - тебе не кажется, что все люди в метро похожи на лунных лемуров?

 - На кого?

 - На лемуров, - я перешагнул металлическую пасть, прожевывающую ленту эскалатора внизу, - только на лунных.