- Ага.

 Мы выпили еще. Мимо пролетела какая-то крупная птица, хлопая крыльями. Из-за скалы вышел парень с загипсованной рукой и спросил:

 - Ребята, закурить не найдется?

 Я посмотрел в пачку: там оставалось три сигареты. Ладно, мы не жадные. Тем более, одна сигарета никого не спасет. Я протянул ему сигарету.

 - Спасибо.

 - Ты где это так?
– спросил его Псих.

 - Да с третьего этажа на козырек упал. Ерунда.

 Он ушел. Псих посмотрел ему вслед.

 - Все-таки крепкие у нас люди. С третьего этажа упал и ерунда.

 Вскоре вернулись ребята. Водку к тому времени мы допили. Они достали какую-то настойку, мы тут же протянули кружки.

 - Ну как полазали? – спросил Псих.

 - Нормально.

 Выпили. Начало темнеть. Я подкинул дровишек в костер. Костер заплясал багровыми сполохами, по скале заскользили тени. Прокричала ночная птица.

 Вскоре стемнело окончательно. Настойку мы тоже прикончили. Ребята решили ложиться спать, мы с Психом остались у костра. На том берегу озера в низине тоже горели костры, их было хорошо отсюда видно. Там что-то кричали или пели – разобрать было трудно. Я посмотрел в пачку с сигаретами – она была пуста.

 - Сигареты закончились, - сказал я Психу.

 - Так пойдем – стрельнем. Заодно с кем-нибудь познакомимся.

 - Пойдем.

 Пробираться в темноте по жиже оказалось не самым приятным занятием. Периодически мы проваливались по колено, жижа при этом жирно чавкала, словно хотела проглотить нас целиком. Мы забрели в какие-то кусты и долго из них выбирались. Ветки расцарапали мне лицо. Комары тоже усилили свой натиск, и вскоре я весь чесался от укусов. Где-то неподалеку послышались голоса, и мы пошли на них.

 На пригорке стоял большой шатер, окруженный палатками, под которым сидело человек десять-пятнадцать. Они пили и разговаривали. Мы подошли к ним.

 - Ребята, сигаретки не найдется? – спросил Псих.

 Офисный планктон в чистом виде. Бараньи лица, апатия и безразличие. Никто не пошевелился. Повисла неловкая пауза.

 - Нет, - наконец изрек кто-то из них.

 - Вам что жалко? – не унялся Псих.

 Смысла общаться с этим суррогатом человека я не видел. Я потянул Психа за рукав:

 - Пошли.

 Но тот только завелся:

 - Жалко, да?

 Какая-то девочка протянула нам пачку тонких дамских сигареток:

 - Такие курите?

 Псих молча взял две штуки. Хотел еще что-то сказать, но передумал. Мы пошли прочь.

 На краю лагеря менеджеров или кто они там была разбита маленькая палатка, похожая на гроб. Псих обернулся:

 - А что тут кто-то спит?

 Молчание. Потом короткий ответ:

 - Да, спит. Собака.

 Псих рассмеялся. Собака в гробу.

 - А как зовут собаку?

 - Собака.

 - Что, так и зовут?

 - Да, так и зовут.

 Псих постучал по верху палатки:

 - Ну, спокойной ночи, собака по кличке Собака. Ты здесь, по-моему, единственный человек.

 Мы пошли в темноту. Псих порывался двинуть куда-нибудь еще, но я его отговорил. Нас окружал враждебный мир пришельцев из города, богатых марсиан, приехавших на увеселительную прогулку. Говорить с ними не имело никакого смысла. Да и не хотелось. Мы вернулись к нашей палатке. Ребята уже спали. Мы скурили по сигарете и тоже легли спать. Что ни говори, а путь мы сегодня проделали нелегкий и имели право как следует отдохнуть и выспаться.

 Ночью пошел дождь. Его капли назойливо барабанили по верху палатки, выстукивая какой-то дикий марш. Похолодало. Я плотнее закутался в одеяло и прижался к спящим рядом телам. Заснул под дробь дождя.

 К утру я замерз. Выполз из палатки, нашел в потемках свои ботинки – они оказались промокшими насквозь от дождя – и пошел к костру. Костер погас. На его месте была только мокрая зола и такие же мокрые обугленные щепки. Я решил поискать дров. Нашел немного хвороста и каких-то сомнительно гнилых поленьев. Тем не менее, через полчаса возни костер затеплился слабым боязливым огоньком.

 Я настругал еще щепок от одного из бревен, на котором мы сидели вечером. Внутри дерево было сухим. Это придало костру новых сил, и он весело задымил. Захотелось курить. Я вспомнил, что сигарет нет. Нашел кусок газеты и завернул в него немного сухой листвы, раскиданной тут же. Прикурил от уголька, вытащенного из костра.

 Курево было гадостным. Но все же я утолил свой зуд. Вскоре проснулись остальные. Псих выполз из палатки, матерясь, – всю ночь на него через какую-то дырку в куполе лила вода, и он вымок насквозь. Успокоила его только настойка, вытащенная из чьего-то рюкзака. Мы расселись вокруг костра и выпили. Похорошело.