Я продолжала стоять, уткнувшись носом в стекло. Сигарета давно дотлела в руках, я вышвырнула окурок в форточку.

– Сегодня я уезжаю из Тарасова. Не хочу оставаться в этом городе. Не хочу и не могу! Больше никогда не вернусь сюда. И мне было важно еще раз сказать тебе – прости меня, Женя.

В отражении двойного стекла я видела, что Болотов отвернулся, шагнул за порог, чтобы уйти.

– Андрей! – Я резко развернулась назад.

Мужчина замер в дверях, взглянул на меня затравленно, несчастно.

– Счастливого тебе пути, – от души пожелала я и искренне улыбнулась.

«Возможно, я была не права. И излишне мягкотела, – думала я, когда уже быстрым шагом шла по улице прочь от серых стен местного РОВД. – Но я не могла поступить иначе!» Садясь в свой «фольк» и заводя мотор, я не сомневалась, что поступила правильно.

С заднего сиденья послышался звонкий лай, моей руки коснулось что-то мокрое.

– Мотька! – потрепала я собачью голову, прильнувшую ко мне под руки. – Заждался меня!

Удерживая одной рукой руль, я подхватила пса и пересадила его вперед.

– Погоди, сейчас я познакомлю тебя с твоим новым хозяином!

Пес горячо дышал, высунув язык, глядел на меня своими глазками-бусинками и внимательно слушал. «Р-р-гав», – подал он голос.

– Мне тоже будет тебя не хватать, – погладила я еще раз собачку, вдавила педаль газа в пол и погнала машину вперед.

Новый хозяин Мотеньки уже ждал нас у здания Тарасовского вокзала. С дорожной сумкой и в длинном черном пальто вдоль аллейки прогуливался Максим Седов. Я бесшумно приблизилась к нему:

– Привет!

– Женечка, здравствуй!

– А я принесла тебе твоего нового друга, – улыбнулась и перевела взгляд на коротколапую болонку, неуклюже семенившую возле ног.

– Спасибо, что не дала ей пропасть! – поблагодарил Макс.

– Он очень умный, – дала я рекомендации своему подопечному. – Между прочим, он признал в Красильникове убийцу Седова. Если бы я тогда обратила на это внимание, то многих неприятностей можно было бы избежать.

– Что? – не понял Макс.

– Мотя – совершенно спокойная собачка – начала дико лаять, когда увидела Петьку. Теперь я понимаю почему: она узнала того, кто убил ее хозяина…

– Вот оно как! – улыбнулся мужчина. – Похоже, что теперь все загадки этой запутанной истории разгаданы.

– Не все, – напомнила я. – Бриллианты твоего дяди не нашлись.

– Похоже, что это так и останется для нас тайной!

– Старик не доверял никому и явно должен был хранить камни у себя дома. Но ни менты, ни я, ни Шершень с Аллой их не нашли… Так, может быть, никаких бриллиантов и не было? – предположила я.

– Были, точно были! – покачал головой мужчина. – Дядя все свои деньги вкладывал в покупку камней. Это была его страсть, о которой знали все.

– Но тогда куда они могли деться?..

– Сколько я помню – дядя всегда был скрягой. А после того как узнал, что Костя хотел его ограбить, и вовсе умом тронулся. Скорее всего, он куда-то спрятал бриллианты… Вот только куда?.. Думаю, что об этом мы уже никогда не узнаем… – Макса прервал звонкий собачий лай.

– Мотя! – позвала я пса. – Мотя, иди сюда!

Собачка звонко тявкала где-то, но на глаза не показывалась.

– Мотя! – позвал Макс.

Лай зазвенел еще громче.

– Он где-то там…

Мы тут же бросились в сторону аллейки, откуда доносился пронзительный лай. И точно – в кустах прыгала и заливисто тявкала собачка.

– Бедняжка, зацепилась ошейником за ветку… – сообразила я. – Давай помогу тебе.

Я ухватилась за кожаный ремешок и стала тянуть его. Упиралась лапами в землю и трясла головой и болонка.

– Сейчас-сейчас… – приговаривала я, потянула ошейник еще сильнее, застежка на нем лопнула. Освобожденная собачка взвизгнула, метнулась из кустов, а у меня в руках осталась тяжелая полоска кожи.

– Что это? – растерянно спросила я, глядя на то, что было у меня в руках. На обратной стороне ошейника по всей длине были плотно приклеены друг к другу искрящиеся камушки…

– Не может быть… – выдохнул Максим. – Так вот где дядя прятал свои драгоценности…

– Теперь я понимаю, почему старик никогда не расставался со своей болонкой.

Ошарашенные своей находкой, мы стояли с Максом посреди безлюдного парка, а у нас под ногами вилась и звонко тявкала лохматая болонка. Я наклонилась, подхватила собачку, разом потерявшую половину своего веса, на руки, потрепала ее между ушей.