Схема ФСБ выстраивалась такая: Егиазарян поставлял мне «девочек», а я в его интересах давал указания по каким-то конкретным уголовным делам…

Но когда по моему делу начали допрашивать следователей, так или иначе причастных к делам Егиазаряна, все они подтвердили, что никаких указаний я не давал. Если какие-то указания и были, то они делались только в интересах следствия. В частности, нашли бумагу, где я требовал ускорить проверку по банку Егиазаряна, которую прокуратура Москвы слишком затянула.

Было в деле и заявление некоего А. Казаряна, который, якобы, в одном из московских ресторанов слышал разговор братьев Егиазарян о том, что я им небескорыстно помогал выпутываться из разных полууголовных передряг. Вот его точно можно было привлекать за заведомо ложный донос, поскольку в ходе проверки это заявление не нашло никакого подтверждения. Оба брата Егиазарян категорически отрицали как факт такой встречи, так и разговор. Люди Рушайло даже специально ездили в США, чтобы допросить там одного из братьев Егиазарян.

Не могу не сказать, как Рушайло работал. Долгое время он пробивал эту командировку. Наконец двое следователей уехали в США, встретились с Егиазаряном, и тут выяснилось, что тот только пару дней как вернулся из Москвы. Что тут еще добавить?

Обвинение в злоупотреблении служебными полномочиями оказалось бесперспективным, оно рассеялось, как дым. В дальнейшем само расследование уже велось только для того, чтобы скомпрометировать меня, причем окончательно и бесповоротно.

Не получилось одно – в рамках расследования сразу же возбудили «дело по костюмам» и объединили с уже начатым следствием в одно производство. Кстати, объединять два дела в одно в данном случае тоже было противозаконно. Можно объединять два дела, только если по каждому из них предъявлено обвинение. Но это еще не все: в рамках уже этого, «двухсюжетного», дела следователи принялись проводить расследования еще нескольких эпизодов по принципу «авось что-нибудь да выгорит». А всего в деле таких эпизодов было шесть: 1) видеокассета; 2) заявления проституток; 3) «особняк» в Орловской области; 4) картины Шилова; 5) оплаченные Паколли костюмы; 6) «махинации» с квартирами…

Но все когда-нибудь заканчивается. Шаг за шагом к своему логическому завершению стало подходить даже это столь долгое и скандальное расследование. В августе 2000 года за отсутствием состава преступления было прекращено уголовное дело в части эпизодов со скандальной видеокассетой и по квартирам. Также вскоре закрыли эпизоды по картинам Шилова, заявлениям проституток и «особняку» в Орловской области.

В распоряжении у следователей остался только один эпизод – с четырнадцатью костюмами, сшитыми по заказу управделами президента итальянской фирмой «Зенья» и оплаченными Беджетом Паколли. Одна за другой проводились разнообразные экспертизы, но оставались главные вопросы, на которые должно было ответить следствие: имел ли право генеральный прокурор на бесплатный пошив одежды и не подбивал ли он Управляющего делами президента сделать ему такой презент? Так и остались они для следствия неразрешимыми загадками.

Именно на основании этого эпизода мне и было предъявлено обвинение в злоупотреблении должностными полномочиями.

Не раз я задумывался, что же нужно было сделать для расследования «дела Скуратова», если бы Россия действительно была правовым государством?

Известно, что оба дела, «за» и «против», имели одну и ту же основу, структуру, но поскольку занимавшиеся ими следователи ставили перед собой разные задачи, то и исследовали они их «по-разному». Конечно, ради объективности оба дела надо было бы вести одновременно. Это дало бы значительно большие результаты, уж поверьте мне как профессионалу.

Но самое главное, появилась бы возможность проследить всю цепочку событий и нарушений, породивших в конечном итоге дело «о вмешательстве в частную жизнь Ю. Скуратова».

В этой цепочке я видел по крайней мере четыре звена.

Первое – это сама пленка. Кто непосредственно осуществлял видеозапись? Кто ее «вбросил»? Кто делал монтаж, склейку, производил звуковое наложение? Кто на кассете заснят? У меня есть приятель, который живет сейчас в Германии. Он как-то показал мне фотографию человека, поразительно похожего на меня – и лицом, и фигурой – всем! Была бы поставлена задача, а отыскать похожего на меня человека и в России можно…

Следующее звено – публикации на эту тему в СМИ. Кто их сфабриковал, как эта информация попадала в газеты и на телевидение?

Здесь факты, как говорится, лежали на поверхности. Как я уже писал, еще до ночного показа видеопленки по телевидению некто Кузнецов, адвокат, обслуживающий Управление делами президента, разослал в СМИ письма, к которым приложил целую пачку «документов», повествующих о якобы моих махинациях с квартирами, о шикарном коттедже на Рублевке и так далее. Эти письма стали важной частью направленной против меня провокации. Основываясь на них, многие газеты стали активно распространять дезинформацию о моей частной жизни.