— Тогда жди!

— Ты иди к Борису Лавровичу, а я тем временем в магазин сбегаю. Потом приду сюда. Я скоро…

Замполит ждал Богданова в комнате, где стояло три кровати и посредине — большой стол, застланный простыней. На столе была чугунная литая пепельница и графин с водой, накрытый стаканом. Увидев Богданова. Зырянов пошел ему навстречу, взял у него из рук шапку и повесил на стену.

— Ну, раздевайтесь!

— Нет, нет, замполит! Я ведь ненадолго к тебе.

— Ну, нет! Раз пришли, так я вас скоро не выпущу. Посидим, покалякаем. О многом надо поговорить. Я чай заказал. Чайком побалуемся. Водкой угощать не буду, а чайку попьем… Давайте, давайте раздевайтесь!

Богданов разделся, пригладил волосы.

Зырянов подал ему стул.

— Так я, замполит, вот по какому вопросу. Вы намекали насчет моей неустроенной жизни. Чем-то помочь хотели, — присаживаясь, начал Богданов.

— Постойте, Харитон Клавдиевич! Вы сразу — с места в карьер! Видно, хотите все сразу выпалить — и лататы! Спешить некуда. Я давно искал случая побеседовать с вами по душам. Давайте сперва почаевничаем. Я сейчас распоряжусь.

Зырянов встал, хотел идти.

За ним поднялся и Богданов.

— Чаю мне не надо. Я пойду.

— Нет уж, нет, Харитон Клавдиевич! Вы меня не обижайте… Посидите минуточку, я сейчас вернусь.

Пока Зырянов ходил где-то там по бараку, Богданов сидел, как на шильях. Он уже забыл о том, зачем пришел к Зырянову. Сидел и думал только о Дарье. Ему казалось теперь, что Аксюша не умерла, что она живая, только изменилась за два десятка лет и приняла облик Даши Цветковой. Дарья стояла в его глазах, он видел ее в каморке с утюгом в руке, видел ее перед зеркалом, расчесывающей свои волосы, а эти волнистые волосы казались ему необыкновенно пышными и красивыми. Хотелось потрогать их, погладить, перебирая в своих пальцах.

Вошел Зырянов, а за ним женщина с шипящим самоваром в руках. Самовар никелированный, новенький, чем-то напоминающий рюмку. Вслед за самоваром на столе появились стаканы на блюдцах, сахарница, сдобные плюшки на тарелке, печенье, банка с мандариновым вареньем.

Зырянов начал наливать чай.

— Не наливайте, замполит, пить не буду.

— Чай пить — не дрова рубить, — заметил Зырянов, ставя стакан перед Богдановым и пододвигая к нему поближе все, что было на столе. — Угощайтесь по-свойски, запросто.

Однако Богданов ни к чему не притрагивался. То и дело поглядывал на незанавешенное окно. Прислушивался. Ему казалось, что Даша вот-вот подойдет. А, может быть, уже пришла и стоит у крыльца. Он начал волноваться.

Зырянов, думая, что гость стесняется, стал еще настойчивее угощать его.

Харитону вдруг показалось, что в окне, за стеклом, мелькнуло лицо Цветковой. Он встал, метнулся из-за стола, чуть его не перевернул вместе с самоваром, шагнул к двери, быстро надел шапку, фуфайку и кинулся на улицу.

— Я как-нибудь еще приду! — крикнул он Зырянову.

Вечерами, когда над тайгой нависала темень, когда над горами и бесконечными лесами водворялась настороженная тишина, лишь изредка нарушаемая воем волков да шумом запоздавших автомашин, люди собирались в жарко натопленных общежитиях. На всех лесных участках чарусские лесорубы обсуждали постановление партии и правительства о ликвидации отставания лесозаготовительной промышленности.

Сегодня обсуждали его в Новинке. Люди собрались в тесном общежитии. Лиза Медникова, недавно вернувшаяся из лесосеки, сидела рядом с парнями из своей бригады и поглядывала на Зырянова, который стоял за столом с газетой в руках. Говорил он медленно, не спеша, стараясь довести до сознания каждого смысл нового, очень важного документа. Народу было много, но все сидели тихо, не шелохнувшись: слышалось тиканье часов-ходиков на стене и шум воздуха в поддувале топившейся печи.

Решение партии и правительства Лиза уже читала, рассказывала о нем в бригаде, и теперь не вникала в то, о чем читал Борис Лаврович, а лишь следила за его губами, глазами, движением рук. Зырянов казался очень красивым, волевым, мужественным. Ей вдруг захотелось чем-то обратить на себя внимание. И как только Борис Лаврович кончил читать газету, она подошла к столу, окинула взглядом плотно сидящих людей и сказала:

— Тут все понятно. Теперь видно, как нам надо работать. Мы с Епифаном Моховым сразу подхватили почин Сергея Ермакова, создали комплексную бригаду. Чего мы добились? Посмотрите на доску показателей — она на развилке дорог, у всех на глазах. Но сделано нами еще не все. Труд в лесосеках можно организовать гораздо лучше. Звено вальщиков у нас сейчас загружено не полностью. Половина дня уходит на спиливание лесин, а остальное время люди тратят на обрубку сучьев. И получается, что электропильщики орудуют топором, а ценнейший механизм лежит на пеньке, электростанция работает почти вхолостую. Нельзя так работать!