Я вспомнила, что мобильный мой под кроватью. Если бы он не упал, я бы его точно взяла с собой. Ведь чувствовала, что телефон мне пригодится. Но теперь уже было поздно себя винить.

Немного постояв на месте, я прыгнула в воду, потому что было очень жарко. Хорошенько поплавав, я забралась обратно, села на краешек острова и, свесив ноги, стала смотреть на морскую гладь.

Шло время.

Солнце пекло всё сильнее и сильнее.

Был самый пик жары, когда находиться под палящими лучами было вредно и даже опасно.

Тишину нарушал только плеск воды о камни и еле слышные крики отдыхающих с пляжа.

Артак ничего не говорил. Он просто лежал и тяжело дышал. Изредка парень умывался и опускал руки в холодную воду, чтобы сильно нагревшиеся браслеты хоть немного остывали.

Кожа сильно нагрелась. Через некоторое время захотелось пить. Меня стало клонить в сон, и я поняла, что ещё чуть-чуть и у нас будет солнечный удар.

— Здесь нельзя долго оставаться, — не выдержав, сказала я и посмотрела на Артака.

Парень лежал на спине, закрыв рукой глаза от солнца. Его загорелая кожа блестела — он сильно вспотел.

— И что ты предлагаешь? — спросил юноша, не глядя на меня.

— У нас нет другого выхода. Мы должны плыть, — объяснила я.

Артак резко привстал.

— Ты что, издеваешься? — уставился на меня он. — Мы не доплывём! У нас сил не хватит просто! Ты посмотри только на расстояние! Где берег, и где мы?! Если бы здесь были другие острова, мы бы могли доплывать до них, передыхать и плыть дальше. Но это — Одинокий остров!

— Но если мы останемся, у нас будет солнечный удар. Я не могу больше, у меня всё тело горит уже. И вообще, я пить хочу.

— Хорошо. Я тебя понял. Отвернись тогда, — скомандовал юноша.

— Зачем? — удивилась я.

— Я сниму свои бриджи, ты их намочишь и положишь на плечи, или на голову. Так хоть не будет солнечного удара.

— Но у тебя под ними ничего нет! — напомнила я. — Бриджи — твои плавки!

— Ну и что?!

— Как что? Я лучше намочу эти идиотские Риткины платки.

— Они тебя не спасут — они из лёгкой ткани. А бриджи из плотной и не слишком быстро пропустят солнечный свет.

Я не знала, что ответить на это.

— Ладно, не хочешь отворачиваться, можешь смотреть. Мне стыдиться нечего, — грубо ответил Артак.

Он встал и принялся развязывать узел шнурков в бриджах, чтобы снять их.

Я поняла, что парень настроен решительно. Если Артак что-то задумал, он доведёт это дело до конца. Я уже убедилась в этом в первый день приезда.

— Ты с ума сошёл? — не поверила своим глазам я.

— Можно подумать, что ты в обморок упадёшь, если увидишь меня голым, — покачал головой Артак. — Мы и так почти раздетые. Одной вещью больше, одной меньше.

К счастью, узел был туго затянут и так просто парню не поддавался.

— Я девушка, а ты — парень. Так не положено.

— Я тебя умоляю! — не сдавался Артак. — Не положено, так положим. Ты меня вообще еле терпишь, так что мне ни капли не стыдно. К тому же, я уже привык показывать своё тело.

— Тебе, может, и не стыдно, а вот мне будет, как минимум, неловко, — призналась я, скрестив на груди руки.

— Только не говори мне, что ты никогда не видела раздетых мужчин! — скептически произнёс юноша, сузив глаза. — Уж в музеях ты наверняка в своей жизни была и не раз. И вообще я в этой ситуации не вижу ничего предосудительного. Когда речь идёт о жизни человека, можно и все шмотки снять, чтобы спасти его. А с меня и снимать фактически нечего, ты меня рассмотреть со всех сторон могла и не раз!

— Ты сейчас ведёшь себя, как ненормальный, без капли смущения! — призналась я, переходя на крик.

— Мне — по барабану. А ты смущайся, сколько хочешь, но получить солнечный удар, или ожоги, я тебе не дам. Неизвестно, когда эти уроды приедут нас забирать, и приедут ли вообще!

Вдали послышался какой-то непонятный звук, похожий на гудение, и женские крики.

— Делай, что хочешь! У тебя, похоже, комплексы вообще отсутствуют, — не выдержала и сказала я, увидев, как парень после продолжительных усилий, всё-таки развязал шнурки. Он оттянул резинку пояса от живота, и шнурки наполовину исчезли внутри. Бриджи стали Артаку намного свободнее. — О себе бы тоже подумал! Что ты будешь делать? Мне-то ты поможешь, а сам, всё-таки, отхватишь солнечный удар!