Шрифт:
«New York Midnight Sun»
Ньярлатотеп или происки русских?
Что же случилось на самом деле? Кто виновник страшных событий, посеявших панику на улицах нашего славного города?
Несмотря на давление городских властей, мы продолжаем рассказывать нашим читателям правду и только правду о событиях 6 октября. В прошлом номере мы показали вам фотографии гигантских внутренностей, упавших с неба. Но правду ли говорит детектив Дункель? Являются ли они частью сорвавшегося плана Ньярлатотепа? Или же истина намного прозаичней и мы стали свидетелями краха очередной выходки «красных»? Продолжение на стр. 2
«New York Post Mortem»
Джеремайя Дункель: «Во всем виноват мазут!»
Беседа со скандально известным детективом Дункелем о Битве Богов, о его неоднозначных взглядах на дизельный двигатель. Страница 8
«New York NecroNews»
Да-а-а, некоторые из моих интервью наделали много шума, и я только рад – может, мои слова заставят народ хоть немного задуматься над тем, что по-настоящему важно – жизнь на Земле или бабки.
А еще ко мне довольно часто наведывались сослуживцы, в особенности Полхаус и кэп Бротиган. Но чаще всего ко мне приходила Тура.
В отличие от меня, она легко отделалась – перелом нижней челюсти, синяки да несколько зубов. Очень скоро она вернула себе тот неотразимый вид, запомнившийся мне с нашей первой встречи. И я не мог нарадоваться, когда понял, что мы стали парой. Когда я выписался из больницы, мы в первый же вечер сходили на «Человека-волка» – его всё еще показывали в долларовом кинотеатре в самой заднице Бронкса.
Это были замечательные деньки. Омрачало их лишь то, что неизвестно по чьему приказу ко мне приставили двух мверзей. Словно телохранители, они следовали за мной в своих несуразных пальто и шляпах, из которых торчали рога. Когда я заходил в какое-то помещение – домой, на работу, в кафе, – они маячили у входа, терпеливо меня дожидаясь. Тура пыталась с ними поговорить, а их ответ всегда был одним и тем же: «Так нужно». Ну а рассчитывать на то, что благодарность Ноденса иссякнет и эти двое отвалят, не приходилось.
Через некоторое время Тура ушла от меня. Я до сих пор не знаю, почему. Возможно, два моих «друга» слишком сильно давили на ее психику, а она не хотела мне в этом признаться. Возможно, ее бесила моя работа. Может, ее не устраивал я сам… Или же она просто заскучала – такие крутые барышни, как она, с половиной земного шара в крови, не сидят на месте. В один прекрасный день, пока я был в отлучке, она собрала свои спартанские пожитки и пропала. В Бюро тоже никто ничего не знал – заявление об увольнении она написала еще за несколько недель до этого.
Я грустил, но недолго. В конце концов со мной осталась моя бессменная любовница – моя работа.
И два мверзя в придачу.
Тимур Алиев
ДРЕВНИЙ ЗАКОН
Я заприметил их еще в самолете. Две девушки и парень. В летних полуспортивных костюмах (у девушек юбки-солнце вместо брюк) из белоснежного хлопчатобумажного полотна, сквозь которое кокетливо просвечивало что-то красное с блеском.
Интерес эта компания вызывала не только у меня. На них глазел весь салон. Такое случается, когда в толпе совсем незнакомых людей вдруг окажется группка старых друзей. Они общаются на одном языке, перешучиваются между собой, а остальные завистливо поглядывают на них.
Вот и я с начала полета не мог оторвать взгляд от этой троицы. Светловолосые, загорелые, похожие друг на друга словно близнецы-тройняшки. Их хотелось сравнить с щенками-двухлетками. В пересчете на человеческий возраст им было лет по девятнадцать-двадцать, не больше. Уже не дети, но еще и не взрослые – отчего во всех движениях присутствует здоровая эгоистичная самоуверенность.
Я любовался ими со сдержанным удовольствием. Как они прохаживаются между рядами, как потягиваются в тесных креслах, как размашистыми жестами подзывают стюардесс, заказывая напитки, орешки, шоколадки, что-то еще – юношеский метаболизм сжигал всю эту ужасную дрянь без остатка.
Гибкие спортивные фигуры, широкие плечи пловцов – им удивительно это шло, не портило даже девушек. Не утонченная анемичность хрупких фарфоровых барышень, а упругая стать резиновых розовощеких кукляшек. Эдакая своеобразная красота спортсменок. При этом полное превосходство мышц над мозгом. Их поступки читались не просто как открытая книга, а как букварь с картинками…
При подлете к Грозному мягкий женский голос объявил температуру на земле: «плюс тридцать три». Мои соседи сдержанно охнули. После восемнадцати в Питере такая жара казалась чрезмерной.