…просто капельки пота на лбу.

Значит, ты изменяла мне уже давно. Но чем я не устраивал тебя, чем? Чем?! Нормальностью? Обычностью? Полом? Чем?!

Я идиот. Я знаю наверняка. Но не сумасшедший. Нет. Нет-нет. [19]

Вы накурились травки: все чаще я находил анашу в «Огоньке».

Ты виновата в том, что случилось, ты сама!

Лёра… Бааажественное создание. «Художница. Интеллектуалка. Извращенка»— вот слова, которые я мечтал высечь на твоем сером (а каком еще!) надгробии. Я любил и ненавидел… Ты же не испытывала ко мне ни того, ни другого, и это-то и было самым ужасным, самым унизительным.

Ты резала на кухне салат, а рядом сидела «подруга». Вы поминутно целовались. Лёра, я чувствовал, что зверею… Я ведь постоянно следил за вами… Поверь: видеть, как кто-то вместо менялезет тебе под юбку…

И как вы только меня не замечали! Как хорошо я прятался!

Кекс — отличное болеутоляющее.

Л"e, Л"e! Я хотел тебя так сильно, что, казалось, вот-вот лопнут штаны! Ты знаешь, как это, когда кажется, что вот-вот лопнут штаны,а?! [20]

Элла… Неприятное имя… Непристойное. Последнее время мне неприятны все имена, кроме твоего, Л"e-РА.

Черное солнце. Черное солнце моего бога.

На самом деле меня мучил единственный вопрос: «Почему ты, Л"e, так сильно не менялюбишь?» А то, что ты любишь не меня,а ее…О, в этом не оставалось и тени сомнения: я изучил все твои взгляды, смешки, движения… Но не менее поразительным оказывалось и то, что девка, эта Элла, тоже… Тоже!.. О, если б ваши выкрутасы вылились в чистую физиологию, я бы простил. Простил бы всё…

…но уже сверкала серебром гильотина, ведь вы не знали, что я глядел… а я за вами глядел…

Вчерашние кексы в магазине. Устроил скандал. Продавщицы — мерзкие сучки.

Потом глядетьвошло в привычку, а вскоре понравилось — я день за днем откладывал час расплаты. За боль. Причиненную. Мне. Так. Бездарно.

Откладывал час… Я — Личный Палач Ее Величества Л"e-РА Прекрасной! [21]

Позволю себе вспомнить тот вечер, Л"e. Я сидел и ждал, как зверь в засаде. Кажется, у меня напрочь пропало чувство жалости: ничего не осталось, кроме желания отомстить.

Моя девочка, наконец-то ты здесь. Узкое серое платье. Тонкие чулки со стрелками. Пепельные волосы. Вообще, сегодня ты как никогда нормальна.Но вот эта девка с пошлыми розами… А ты ведь, Л"e-РА, ждала ее. Только очень уж нервничала — о, никогда не подводящая интуиция!

Отличные сегодня кексы в нашем магазине: это очень важно. Именно сегодня.

Впервые за несколько лет я увидел тебя плачущей: «Этот Слётов… Что-то с ним не так… Я не могу рисовать… Все валится из рук… Уедем завтра же… сменим обстановку… Куда угодно…» — а я ехидно думал, что поменяю тебе сегодня обстановочку, Л"e!

Выковыриваю изюм.

Твоя черноглазка была чересчур нежна, что меня страшно разозлило. Она как-то небрежно и в то же время бережно, будто боясь разбить, касалась тебя. Признаюсь, один раз шевельнулось во мне что-то, так скажем, «человеческое» — слишком душераздирающей показалась поначалу эта ваша «любовь» для того, чтобы… И слишком естественной — твоя, Л"e, ненасытность (о, твоя вечная — всем — ненасытность!). Моя киска:чушь какая, бред собачий!

…продолжаю выковыривать изюм. Как в детстве.

Сучки меня не видят.

И тут я окончательно понял, что лишился твоей любви, Л"e. Впрочем, едва ли ты была способна раствориться «в мужчине вообще».

Но что такое мужчина вообще? Что такое вообще — мужчина? Нужно ли растворяться?

Ретардация(записать слово в ежедневник).

Как-то ты начиталась Кобо Абэ и выдала что-то типа того, будто на земле совсем нет нормальных людей. Ну совершенно,судите сами: «По одному проценту алкоголиков, маньяков, убийц, воров, садистов, наркоманов, уродов…» — так до ста и дошла. И вот, прячась за твоей любимой японской ширмой, я вдруг оказался причисленным к одному из этих самых «процентов» и не ужаснулся тому: в сущности, ты, Л"e, тоже была одной из…Да и как определить степень нормальности человека? Видит бог, я не знал.