Цезарь был вне себя от гнева.

— Как отнесся к его выходке Красс? Что он говорит?

— Ничего, — ухмыльнулся Бальб. — Красс с каждым днем становится все жирнее и богаче. Он будет благодарен тебе, если его сын и дальше будет служить легатом в твоем войске. Красс считает, что в Галлии на каждом шагу золотые прииски, в которых находят самородки размером с кулак.

— Интересно, — пробормотал Гай Оппий. — Похоже, Красса больше не интересуют почет и слава.

— Не интересуют? — насмешливо переспросил Цезарь. — Просто-напросто этот толстяк прекрасно понимает одну всем известную истину: вовсе не обязательно сражаться на поле боя или выступать в сенате с убедительными речами, чтобы править Римом. Для этого вполне достаточно располагать определенной суммой денег. Со своими богатствами Красс поступает точно так же, как боги с дождем! Те растения, которые он считает полезными для себя, он поливает, а сорняки его не интересуют — и поэтому высыхают под палящими лучами солнца без живительной влаги!

— Неужели тыдумаешь, что Помпей начал плести интриги? — спросил Гай Оппий, обращаясь к тайному агенту Цезаря.

— Я отдал ему в жены свою единственную дочь Юлию! — ответил проконсул вместо Бальба таким тоном, словно смог тем самым решить все проблемы.

— Насколько мне известно, они счастливы в браке. И даже любят друг друга! Подумайте только — в Риме еще не забыли, что такое любовь! — усмехнулся Бальб.

Цезарь, услышав это замечание, с довольным видом кивнул головой и продолжил:

— Не имея в своем распоряжении войск и не занимая высокую должность, Помпей не сможет переметнуться на сторону моих врагов. А до тех пор, пока я веду военные действия в Галлии, в моем распоряжении будут находиться легионы, которые мне так необходимы.

— Да, — согласился Гай Оппий, — нам нужны эти легионы, чтобы выжить в хитросплетении интриг, которыми опутан Рим. Даже если бы мы сами очень этого захотели, то все равно не смогли бы так просто вернуться в провинцию Нарбонская Галлия и отказаться от половины легионов, которыми сейчас командует Цезарь. А сам проконсул не смог бы делать вид, будто только и мечтает о том, чтобы выполнять обязанности наместника, управляя аллоброгами. Нам нужна война в Галлии. Только продолжая ее, Цезарь сможет оставить под своим командованием все шесть легионов.

— Не знаю, не знаю, — пробормотал Бальб. — Война в Галлии вызывает в Риме далеко не однозначную реакцию. Б о льшая часть сенаторов утверждает, что нельзя вести военные действия против кого бы то ни было, если не были соблюдены все установленные правила. То есть противнику сначала нужно сделать предупреждение и дождаться его ответа. В случае, если тот не отвечает или игнорирует выдвинутые требования, мы должны объявить войну и только после этого действовать. Более того, войну, объявленную без согласия сената, они называют грубейшим нарушением закона. Цезарь, еще немного — и в Риме разразится скандал! Ты прекрасно знаешь, что в соответствии со всеми существующими нормами ты не имел права без разрешения сената переходить границы своей провинции. Сенаторы интересуются, зачем они принимали этот закон. И сами отвечают на этот вопрос: чтобы не дать таким излишне самоуверенным и тщеславным полководцам, как ты, развязывать войны ради славы и наживы!

Настроение Цезаря окончательно испортилось. Он расхаживал по палатке из угла в угол, время от времени недовольно поглядывая на нас, писцов. Как будто мы были виноваты в том, что у него возникло столько проблем!

— Я всегда чтил законы и придерживался всех установленных норм! — закричал проконсул. — Но когда я был консулом, все эти законы использовались против меня с целью не дать мне возможности проводить свою политику. Меня связали по рукам и ногам! Губительная политика промедления, исповедуемая сенаторами-патрициями, вынудила меня нарушить закон! Что это за закон, который позволяет какому-нибудь Катону произносить настолько длинную речь, что я не могу даже вовремя подать свои ходатайства? Почему закон дает возможность эдилам объявить празднования, которые длятся полгода, в результате чего сенат все это время не заседает, а я даже не могу внести на рассмотрение разработанные мною проекты? Да, я нарушил закон! Но сделал это исключительно ради Рима и ради римского народа!

— Цезарь! Сенаторы высказывают серьезные опасения относительно твоих дальнейших действий. Они уверены, что тебя нужно остановить, пока не поздно. В противном случае ты уничтожишь республику, а себя провозгласишь диктатором. Есть даже такие, которые считают своим гражданским долгом убить тебя и открыто заявляют об этом. В Риме уже начали поговаривать о том, что ты, напав на гельветов, вырыл себе могилу и потерял все, чего тебе удалось добиться за долгие годы упорных трудов.

Вдруг, совершенно неожиданно для всех, слово взял Требатий Теста:

— Бальб, сенаторы говорят лишь о нападении на беззащитный народ. Цезарь же, воюя в Галлии, отстаивает интересы Римской республики. Мы не даем варварам вторгнуться в одну из наших провинций. Гай Юлий Цезарь является проконсулом провинции Нарбонская Галлия и защищает ее границы.

Услышав слова молодого римлянина, Бальб удивленно поднял брови.

— Известно ли тебе, сколько дней я скакал на коне, чтобы добраться от Рима до границы той самой упоминаемой тобой провинции и пересечь ее?