— Ты спал три дня подряд, — услышал я голос Ванды. Я приоткрыл левый глаз, но тут же почувствовал слабость, а затем страшную боль в висках, и был вынужден опять сомкнуть веки. Ванда говорила со мной, я прекрасно понимал все слова, но у меня не было сил, чтобы ответить или хотя бы открыть глаза. Она приподняла мое обмякшее тело. Я тяжело дышал полуоткрытым ртом, меня мутило. Вдруг я почувствовал у себя на губах что-то мокрое. Холодная, свежая, чистая вода… Когда через несколько мгновений мне наконец-то удалось открыть глаза, Ванда пила из неглубокой деревянной чаши. Моя возлюбленная наклонилась надо мной и прикоснулась своими устами к моим губам. Словно из крохотного родника, вода лилась из губ Ванды мне в рот.

— Как себя чувствует наш ученик колдуна? — услышал я смех Нигера Фабия. Он стоял за спиной Ванды и, приветливо улыбаясь, смотрел на меня. Без своего тюрбана он выглядел еще более экзотично: густая, черная как смоль шевелюра, длинная борода и усы делали его похожим на дикаря, живущего в лесной чаще. Купец хлопнул в ладоши. Мое лицо исказила гримаса боли. Любой резкий звук отдавался в моей голове болезненным эхо.

— Мой милый друг, позволь предложить тебе жареные абрикосы с молотым перцем, мятой, медом и винным уксусом.

Когда я услышал слово «винный», мое тело пронзила дрожь.

— Затем рабы подадут жареные яйца, куриные крылышки и свиную печень в луковом соусе, вареную рыбу с иерихонскими финиками, а также жаркое из филе дикого кабана, посыпанное поджаренным тмином и щедро приправленное остро-соленым винным соусом с зернами пинии и горчицей. Твоему телу необходима соль, друг мой! Завершит трапезу liquamen [39] .

Я молча кивнул.

— У нас на Востоке искусства врачевать и готовить очень тесно связаны между собой. Можно даже сказать, что они представляют собой единое целое. Ты являешься тем, что ты ешь.

Я вновь устало кивнул и попытался съязвить:

— И блюешь тем, что съел…

Нигер Фабий подал знак двум рабам, которые стояли по обе стороны от моего ложа, и они осторожно приподняли меня. Наверное, мое лицо стало белым как мел, потому что они тут же опустили мое измученное тело на шкуры.

— Принесите ему еду, он будет трапезничать здесь, в палатке, — распорядился Нигер Фабий. Через некоторое время рабы внесли чаши с водой и полотенца, чтобы я мог вымыть руки, а затем подали на подносах великолепную еду.

Я осторожно откусил небольшой кусочек от одного из яств и, медленно пережевав его, запил большим количеством воды из серебряного кубка. По моему разгоряченному телу начала разливаться приятная прохлада, пересохшие губы наконец-то вновь обрели чувствительность. Нигер Фабий и Ванда наблюдали, как с едой и водой в мое тело вновь постепенно возвращалась жизнь. Вдруг я обратил внимание на маленькую золотую статуэтку, лежавшую передо мной на столе. Я начал понемногу вспоминать, что со мной произошло.

— Она была зажата в твоей руке, когда я тебя нашла, — сказала Ванда.

— Неужели мне ее подарили сами боги? — произнес я удивленно. Если честно, то я бы очень сильно удивился, если бы все на самом деле случилось именно так, как я предполагал. Ведь наши боги были такими же ненасытными, как реки и озера, в которые мы бросаем приносимые им жертвы. Мне ни разу не доводилось слышать, чтобы боги вернули что-либо, полученное от людей. Я взял маленькую статуэтку в руки и внимательно осмотрел ее. Немного ниже головы в ней было проделано отверстие, чтобы владелец фигурки мог продеть через него кожаный шнур и носить ее как украшение или талисман на шее.

— Я думаю, это одно из божеств арвернов. Сейчас я в этом не совсем уверен, но мне кажется, что его зовут Ойффигнеикс… Или что-то в этом духе. Это один из диких богов…

— Наверное, его вложил тебе в руку тот молодой арверн, которого сопровождал отряд всадников. Я видела, как он сжал твои пальцы в кулак, прежде чем проститься с тобой.

— Так значит, ты тоже видела этого арверна? — с удивлением спросил я.

— Да, — ответила Ванда, — он и его воины были рядом с тобой, когда Люсия нашла тебя. Этот молодой вождь был рад, что боги послали ему встречу с тобой, потому что ты видел смерть его отца Кельтилла и предсказал ему, что он вернется в Герговию.

Я провел рукой по волосам и начал массировать затекшую шею. Я не мог повернуть голову ни вправо, ни влево. Теперь я стал понемногу припоминать, что со мной случилось. Значит, встреча с арверном не была видением, я в самом деле разговаривал с ним. Решив, что я оказался в царстве мертвых, я произнес имя дядюшки Кельтилла, но арверн неправильно понял меня, потому что его отца тоже звали Кельтилл. Он решил, что я видел смерть его отца.

— А когда появились ты и Люсия, всадники поскакали дальше, верно?