И этот чистюля еще пытался учить меня жизни?! Тоже мне, нашелся бандит с большой дороги!

Увидев нас, человек резко натянул поводья, заставив мерина остановиться, и быстро стрельнул глазами по прилегающим к дороге полям, проверяя, не прячутся ли в засаде наши сообщники. У него оказалось одутловатое лицо, светлые густые брови, большой мясистый нос и тяжелый, далеко выдающийся вперед подбородок. Широкие плечи, бычья шея. Крепкий мужик. Его руки внушали уважение — большие, с узловатыми пальцами, цепко держащими поводья. Такими лапами можно раздавать прекрасные тумаки. А уж тем, кто попадет в медвежий захват, и вовсе не позавидуешь.

— Вы разбойники? — Голос у него был низкий, глухой. Точно из бочки.

— Разве мы на них похожи? — влез в разговор Шен, опередив меня.

Жрец мрачно изучил наставленный арбалет и изрек:

— Еще как. У меня ничего нет.

— У слуг Мелота всегда что-то есть, — возразил я, выразительно посмотрев на коня. — Но мы не разбойники.

Повисло недолгое напряженное молчание. Здоровяк обратил на меня серые подозрительные глаза.

— Подбросить, что ль, куда надо? — неуверенно спросил он.

— Если для тебя это не слишком трудно, добрый человек, — ответила Лаэн.

Он задумчиво посопел, поерзал, вновь поглядел на степь, затем на опустившего арбалет Ходящего и, все еще ожидая подвоха, кивнул:

— Залезайте.

«Сяду с ним рядом», — сказала мое солнце.

«Давай. Только не зевай, если что».

Лаэн уселась с возницей, а мы с Шеном — в застланную соломой телегу. Жрецу не слишком понравилось, что у него за спиной оказалось двое чужаков. Я видел, как напряглись его плечи.

— Мелот говорит, делай добрые дела и не бойся поворачиваться к ним спиной, — процитировал я Святую книгу.

— А также он речет — порой за спиной у тебя одни лишь тени, и следует ждать от них беды, ибо не знают они, что такое свет, — тут же ответил он, покосившись на нас одним глазом.

— Мы знаем, что такое добро, и благодарим тебя, — мягко сказала Лаэн.

Жрец пробурчал что-то о том, что кругом одни знатоки, затем чмокнул губами, заставляя мерина перейти на неспешный шаг. Я ткнул Шена локтем в бок и кивнул на нашего нового спутника. Мол, следи. А сам свесил с телеги ноги, то и дело поглядывая назад, на тот случай, если на дороге кто-нибудь появится. Через нар это занятие мне надоело, и я завалился на солому. Целитель скорчил недовольную рожу, покосился на жреца и, плюнув, улегся рядом.

Было очень хорошо вот так ехать, ни о чем не думать, смотреть в безоблачное небо и слушать, как умиротворяюще поскрипывают колеса. Солнце с каждой минкой садилось все ниже. Но прежде чем стемнело, жрец направил мерина с дороги. Отъехав от нее ярдов на четыреста, он натянул поводья.

Шен спал, как младенец, и я не стал его будить. Раньше утра мы вряд ли двинемся дальше. Так что пусть спит.

Я помог распрячь серого в яблоках. Здоровяк не спешил общаться, и, если честно, меня это совершенно устраивало. Во всяком случае, мы избежали массы ненужных ни ему, ни нам вопросов. Я нисколько не страдал от того, что не надо врать.

Мы завели беседу лишь после того, как я увидел в его руке кристалл огненного камня.

— Стоит ли разжигать костер так близко от тракта?

Он безо всякого выражения посмотрел на меня, пожал плечами и убрал камень в небольшой мешочек на поясе.

— У меня есть вода, сухари, немного сыра и солонины. Я поделюсь чем Мелот послал, но, боюсь, всех это не насытит.

— Мы не слишком много едим, — улыбнулась Лаэн и потянулась к своему вещевому мешку. Зубами она развязала тесемки и достала закопченное вчера вечером мясо сайгурака.

Так и не разбудив Шена, мы поужинали при свете луны и звезд.

— Я отправлюсь в дорогу с рассветом, — сказал жрец, обустраивая себе берлогу под телегой. — Спите без страха. Я во сне все прекрасно слышу. К нам никто не подойдет незамеченным.

Мы с Лаэн поняли намек и улыбнулись друг другу.

— Мы запомним.

Жрец степенно кивнул, помолился на ночь Мелоту и отправился на боковую, между делом прихватив с собой засапожный нож, которым совсем недавно резал мясо.

— Забавный тип, — тихо сказал я Ласке, когда мы уселись подальше от телеги.

Она сидела, прислонившись спиной к моей спине, но я почувствовал ее улыбку.

— Пусть его. Он безобиден до тех пор, пока мы к нему не лезем. К тому же путешествовать с ним гораздо быстрее, чем без него.

— Я и пальцем не собираюсь его трогать.

— Нисколько в тебе не сомневаюсь, дорогой.

— Я вот тут подумал о Цейре Асани.

— Да?

— Не понимаю, чего она хочет. Зачем ей твои уроки?

— Чтобы стать сильнее, разумеется. Сила — это власть.

— Но она ненавидит темных.