Она аккуратно обошла лужу крови, и ее серые глаза насмешливо сверкнули.

— Постарайся запомнить то, что я скажу. Мне не доставляет удовольствия дважды повторять одно и то же. Когда ты вернешься в деревню, где твои приятели чувствуют себя как крысы, запертые в капкане, поговори с солдатами. Скажи, что я подарю им жизнь и отпущу на все четыре стороны, если мне выдадут командиров. Целыми и невредимыми. Остальные мне не нужны. Пусть убираются, куда захотят. Я не буду чинить препятствий.

— Кто поверит Убийце детей, — глухо, с подозрением, произнес следопыт.

Она звонко рассмеялась:

— Все поверят. Разве в ваших сказках не говорится, что не в моих обычаях нарушать слово? Особенно когда речь идет о жалкой горстке потрепанных вояк. Мне до вас нет никакого дела.

— Ты настолько слаба, что тебе нужна помощь, женщина?

Она и не подумала рассердиться.

— Когда требуется поймать всего лишь пару живых тараканов, глупо влетать в посудную лавку и размахивать в ней поленом. И посуду перебьешь, и тараканов ненароком задавишь. Я хочу этого избежать. Думаю, и ты тоже. Никому не нужна кровь, пролитая понапрасну. Сделай то, о чем я прошу. Уверена, простые воины не прочь выкупить свои жизни за пару-тройку спесивых дураков, благодаря которым вы попали в эту ловушку. Ступай. Передай своим друзьям. Жду их решения до рассвета.

— А если они не согласятся?

— Мне придется прийти к вам. И тогда ты узнаешь, что я могу убивать не только детей.

Сказав это, она повернулась к нему спиной и направилась в сторону дороги. Сын Ирбиса так и не рискнул метнуть кинжал в ее уязвимую спину. Спустя четверть минки Проклятая скрылась за деревьями, и он остался наедине с мертвецом.

Где-то в ветвях закричал ворон.

Шагах в пятидесяти от укрепления Га-нора окликнули. Он послушно остановился, поднял руки, покрутился, чтобы его рассмотрели, и лишь после того, как получил разрешение, двинулся дальше и без труда перемахнул через плетень.

— На мертвяка вроде не похож, — сказал лучник.

Два его товарища с сомнением осмотрели следопыта и неохотно кивнули.

— Ты везунчик, северянин. Все считали, что не вернешься.

— Или вернешься, — хмыкнул бородач. — Но мертвым.

Га-нор нахмурился, пожал плечами. Сейчас ему было не до шуток.

— Как там? — жадно спросил лучник.

— Не сахар, — ответил разведчик, не вдаваясь в подробности. И, чтобы избежать дальнейших расспросов, поинтересовался: — Где искать вашего командира?

— Милорда Рандо? В трактире или возле колокольни. Или у западного укрепления. Поспрошай ребят. Они укажут.

Солдаты, которых он повстречал на пути, провожали сына Ирбиса взглядами. Кто-то окликнул и поинтересовался, есть ли у них шансы. Приходилось односложно отвечать. Лука он нашел возле колокольни. Стражник резался в кости с самим собой.

— Бездельничаешь?

— Я жутко рад тебя видеть, лопни твоя жаба! — улыбнулся тот.

— Ты ставил на мое возвращение, — догадался Га-нор. — И сколько монет съел твой бездонный карман?

Лук сделал вид, что обиделся, сгреб с доски кости, убрал в потертый кожаный мешочек.

— По-твоему, я не могу радоваться возвращению живого друга, что ли?

— Ну отчего же? — усмехнулся в густые усы следопыт. — Я тоже рад тебя видеть.

— Ставки! Как ты мог так подумать обо мне?! — не унимался Лук, надувшись, точно индюк. — Какие в Бездну ставки, когда денег ни у кого почти нет, лопни твоя жаба! Пяток медяков и одна серебряная монета — это разве выигрыш?!

Сын Ирбиса сочувственно цокнул языком. Лук в ответ протянул товарищу меч:

— Держи свою железку. Никто на нее не позарился. На самом деле грех было не поставить. Я-то знал, что для тебя такая прогулка — плевое дело. Какие новости? Жить будем или надо просить Отора о заупокойной, пока у него нет очереди?

— Отора?

— Полковой жрец. По мне, так еще тот жук. Говорит складно, а глаза хитрющие. Так что?

— Ничего хорошего. Дорога перекрыта. В лагере полно набаторцев.

— И еще колдун, забери его говы, — зло сплюнул солдат себе под ноги.

— Белый мертв.

— Ну ты и силен, братец! — уважительно и несколько недоверчиво протянул Лук. — Как тебе удалось…

— Не мне. — Га-нор с озабоченным видом покосился на снижающееся солнце. Оно уже задевало нижним краем верхушки деревьев на дальнем конце поля. — Проклятой.

Стражник булькнул и округлил глаза:

— К-к-о-о-му?!! Прок…

— Тихо! Пошли. Найдем рыцарей. Время уходит.

Его слушали в гробовом молчании. Водер задумчиво поглаживал бороду, то и дело многозначительно поглядывая на племянника. Рандо, еще более уставший и осунувшийся, чем прежде, сидел прямо на полу, положив меч поперек колен. Рыцаря вновь знобило, а глаза жгло так, словно неведомые создания кололи их изнутри добела раскаленными иглами.