Взяв плащ, она набросила его на плечи, вышла на улицу, безрадостно посмотрела на низкие тучи.

Лагерь бурлил. Не отправившиеся с Замиром военные, получив приказ, спешно собирали палатки. Вопреки унылому дню, в резкой гортанной речи солдат слышалась радость. Им не терпелось отправиться в путь.

Конюхи запрягали лошадей в карету, и Проклятая подумала о предстоящем путешествии по расползшимся дорогам, когда чуть ли не каждый нар колеса застревают в грязи. Она, в отличие от Тиф, терпимо относилась к длительным поездкам, бесконечным трактам, неуютным ночевкам и прочим прелестям, связанным с передвижениями по стране. Хотя, как и все ее соратники, жалела об утрате Лепестков Пути.

Зябко поежившись, Митифа вернулась обратно в шатер. Бросила намокший плащ в руки расторопной рабыни, проследила, как упаковывают книги, и, убедившись в том, что ни одна страница не будет испорчена, выпроводила слуг вон, решив повторить попытку.

Она отправила приглашение, и на этот раз Чахотка не стал рвать контакт. Спустя две минки он наконец-то ответил.

Вид Рована Нея, Владыки Смерча, Топора Запада, несказанно удивил Корь. Вся правая половина его лица оказалась покрыта медленно заживающими, еще кое-где кровоточащими язвами. На пораженной стороне яростной звездой горел карий, чудом уцелевший глаз.

— Забери меня Бездна! — прошептала Митифа потрясенно.

— Хорошо бы! — зло прошипел Рован. — Полюбуйся, куда меня завела ваша авантюра!

— Ты же знаешь, мы не хотели этого, — покривила душой Корь. — К тому же, судя по твоему лицу…

— Не смей говорить со мной таким тоном! — заорал взбешенный Проклятый. — Ты, в отличие от меня, ничем не рисковала!

— Но, думаю, риск полностью оправдался. Силы после Тальки должно было остаться предостаточно, чтобы хватило и тебе, и Звезднорожденной.

Чахотка подавился словами, стал багровым, развернулся и ударил плетением по ближайшему дереву. Сосна вздрогнула от корней до верхушки и, неприятно скрипя, развалилась на две половины.

— Ты издеваешься, дочь лжи?!

— Успокойся, Рован. Я не понимаю. О чем ты?

— Мы не взяли ничего. Ни капли! — Он увидел ее глаза, прищурился и мгновенно сбавил тон: — Ты что? И правда ничего не знаешь?!

— Аленари ничего толком мне не объяснила. Я знаю лишь, что Тальки мертва.

Мужчина убрал руку с меча:

— Да. Думаю, ее уже жрут падальщики. Было бы у меня побольше времени, я бы сделал из ее тушки украшение для своего шатра!

— Так где же произошла накладка? — Митифу совершенно не интересовали извращенные пристрастия собеседника.

Рован нехорошо усмехнулся, но оставил едкий комментарий при себе.

— Поначалу все случилось так, как ты сказала. Тальки отслеживала только «искру» Аленари. Старуха ждала в гости ее. Меня даже не заметили. — Он довольно улыбнулся. — Ее Избранные были на нашей стороне. Ты смогла убедить Хамзи. Поздравляю.

Митифа благосклонно склонила голову, принимая комплимент, хотя тот нисколько ее не тронул.

— Затем начались неприятности. — Взгляд Рована посуровел, и он сложил руки на груди. — Старая ведьма все-таки почувствовала нас. Избранные попытались ее отвлечь, но ни они, ни я, ни Аленари не смогли пробиться через сплетенные ею щиты. Нам хватило сил лишь на то, чтобы она не могла нас атаковать.

— Но вам все-таки удалось пробиться через защиту.

— Нет.

— Хм… тогда почему она мертва, а вы еще живы? По-моему, должно быть ровным счетом нао…

— Отправь свои предположения в Бездну! Мне они не интересны! — Его губы неприятно искривились. — Если бы не ее ученица…

— Стоп! — теперь настала очередь Митифы перебивать собеседника. — Стоп! Какая еще ученица?!

— Как оказалось, ты являешься не единственной воспитанницей нашей обожаемой Целительницы, — глумливо рассмеялся он. — И поверь, она смогла меня поразить гораздо больше, чем ты своим настоящим… обаянием.

Корь даже не поморщилась. Рован узнал ее тайну в тот день, когда она и Аленари посвятили его в свой маленький заговор. Раньше Топор Запада, как и Тиа, считал ее полной дурой.

Не сказать, что это бесило Проклятую. Но ей веками из года в год приходилось играть эту поначалу забавную, а затем надоевшую роль. А все потому, что Тальки не потерпела бы рядом с собой решительной ученицы. Слишком подозрительной была старуха, не подпускавшая близко к себе ни одну сильную или выдающуюся личность. И Митифе пришлось измениться, стать другой, чтобы попасть под опеку Целительницы.

— Думаю, ты поторопился называть ученицей очередную перекованную Ходящую.

— Не мели чушь! — отмахнулся он от нее. — Я прекрасно знаю, как выглядят пережившие перековку девки! Эта ничуть не была на них похожа! Поначалу мы с Аленари приняли ее за служанку.