— Вернуться… — недовольно заворчал Лук. — А чем тебе та тропка не угодила? Шли нормально.

— Говорю же, место нехорошее. Берлога гова. Неужели запаха не почувствовал?

— Ну… да. Пахло как-то странно. Я думал, это трава какая-то цветет.

— Трава… Интересно было бы на тебя посмотреть, если бы ты тут без меня пошел. Трава! Так лесной демон пахнет во время линьки. Поэтому я и решил не лезть. Связываться с ним — себе дороже. Уж лучше лишний день потерять…

— Ну, если гов, тогда понятно, — перестал возмущаться Лук. — Но ты мне скажи, когда мы придем? Прем и прем. Прем и прем. Меня от этих елок-палок уже тошнить начинает. В город хочу. Шафа. Еще немного, и я сдохну.

— Шафа! — хмыкнул охотник. — Твой шаф, брат, сейчас набаторцы хлебают.

— Но это не значит, что я не могу о нем мечтать.

— Выпей воды из ручья и заткнись. — Га-нор закончил ощупывать землю и встал.

— Только и знаешь, что «заткнись», «тише», «не ори»…

— Не ори.

— Да кто нас здесь услышит?!

— Дурень, сколько раз повторять?! — прошипел сын Ирбиса. — Лес тишину любит. Твои вопли за лигу слышны. Говори шепотом, я не глухой.

Лук обиженно засопел, но голос понизил:

— Ты так и не сказал, когда мы доберемся до этой клятой деревни.

— Скоро. Считай, уже добрались.

— Никакого жилья поблизости нет.

— Под ноги посмотри. Видишь следы?

— Нет.

— Отпечатки старые. Уже оплыли, и земля к пальцам не липнет. Суток двенадцать — пятнадцать.

Га-нор повел рукой над участком тропинки. На взгляд Лука, тот ничем не отличался от других.

— Следы еще ни о чем не говорят.

— Еще как говорят. Особенно, если это крестьянские лапти. Кто-то из деревни охотился. Не советую идти дальше. Там волчья яма.

— Где? — Солдат остановился как вкопанный.

— В пяти шагах от тебя. Прямо.

— Да нет здесь ничего, лопни твоя жаба!

Земля была как земля. Если там и есть ловушка, то отлично замаскированная.

— Ты вообще ничего не видишь, — начал злиться сын Ирбиса. — Но это не значит, что этого нет. Давай за мной. След в след.

Он сошел с тропинки и обогнул опасное место.

— И зачем ее тут поставили?

— А я знаю? Может, на гова. Может, на зверя. В любом случае идти нам осталось от силы четыре нара.

— И отдохнем! — У Лука сейчас была лишь одна мечта.

— Если все тихо. А нет, придется дальше идти. До Альсгары. Западное направление это не север. Больше никакого жилья по дороге не встретим. Ждут тебя леса и блазгские болота. И переть нам через них еще недели две, если не больше.

Солдат громко застонал, выражая этим звуком всю степень своего отчаяния и недовольства.

Когда перевалило за полдень и тени от деревьев начали удлиняться, спутники вышли на берег реки.

Га-нор уселся на землю и распустил шнуровки на сапогах. Лук вообще разулся. Подошел к прогретым солнцем камням и, щурясь, словно объевшийся простокваши кот, опустил ноги в холодную воду.

— Застудишь, — предупредил его сын Ирбиса.

— Я закаленный, — возразил солдат и тут же громко чихнул.

Сын Ирбиса, грызя травинку, понимающе усмехнулся:

— Похоже, осталось всего ничего. Пойдем по течению. Вон, за излучиной начинается светлый лес. Не очень большой. Пройдем его, и окажемся у деревни.

— Ты что? Здесь был?

— Нет.

— Тогда откуда знаешь?

Следопыт пожал плечами.

— Ладно… поверю на слово. В чем вам, северянам, не откажешь, так это в чутье. Уф! Уж думал, мы никогда не доберемся. Только сейчас я понял, как ненавижу лес. — Он выбрался из воды, взялся за портянки. — До счастья — рукой подать.

— Рано радуешься. Еще неизвестно, что там происходит.

— Да нужна набаторцам эта глушь! Окни и Гаш-шаку — вот куда они попрут. Если полезут к Альсгаре, то оставят Лестницу Висельника открытой и получат удар в спину. Нет. Они вначале возьмут юг, обложат перевал, перекроют отход на север и только потом вернутся и возьмут Зеленый город. Я бы так сделал. Вначале перегородил Лестницу, а уж потом начал резвиться.

— Стратег… Набаторцам все нужно. Может, они и пропустят деревушку, та для них вправду особой ценности не представляет. А может, нет. Не хочу спорить. Через нар увидим.

— А я вот готов поспорить. — Лук хитро прищурился. — Ставлю сорен против того, что я тебе задолжал, что никаких набаторцев мы не увидим.

— Надеешься отыграть долг? — усмехнулся сын Ирбиса и подкрутил ус.

— Вот-вот.

— Идет. Если все будет так, как ты сказал, я с превеликой радостью забуду о том, что ты мне должен.