Я проснулся первым, когда абрикосовый рассвет едва-едва позолотил облака. Чуть не наступив на свернувшегося клубком Юми, выбрался на холодный воздух. Спустя несколько минок следом за мной крадучись вышла Рона.

Несмотря на ее возражения, я отдал ей свою куртку и начал разжигать костер.

— Ты плакала? — спросил я, заметив ее красные глаза.

— Мы все рабы своих снов.

— Кира все еще приходит? — осторожно спросил я, протягивая маленькому огоньку тоненькие веточки.

— Да. Несмотря на то что я убила ее, она не отпускает. Как и Проказа.

Ответить мне на это было нечего. Я не знал, что посоветовать.

— Скажи. Зачем ты тогда побежала в Долину?

Она очень долго молчала.

— Тебе этого не понять. Не обижайся, пожалуйста. Есть несколько причин. Я назову лишь одну — Школа была для меня самым важным в жизни. Когда я увидела, что шпили разрушены и горят, потеряла голову. Страшно испугалась и ни о чем не думала. Знаю, очень глупо с моей стороны. Я поняла это, только когда налетела на Белого. Извините, что вам пришлось во все это влезть.

— Мы все равно влезли бы. С тобой или без тебя.

— В тот день я впервые была рада, что одна из Проклятых на нашей стороне.

— Она исключительно на своей стороне, — не согласился я.

— Ее «искра» сейчас не сильнее наших, хотя Убийца Сориты и делает вид, что все иначе. Тиф устала так же, как и мы.

— Это тебя удивляет?

— Немного, — призналась девушка. — Нам рассказывали о них, нас пугали ими. Из года в год. Тиа ал’Ланкарра, Дочь Ночи, Скачущая на Урагане, Убийца Сориты. В детстве, когда я еще была на первой ступени, эти имена заставляли меня в ужасе застывать. Проклятые. Отступники, едва не уничтожившие Башню и магию. Существа ночи. Создания Бездны. А тут… обычный человек. Просто с огромным Даром и бесценным опытом. Она ест, спит, злится, смеется, устает.

— Совсем не похожа на богиню, — рассмеялся я.

— Вот так, собака! — выбравшись на ступеньки, поздоровался Юми.

— И тебе доброго утра, — поприветствовала его девушка, грея руки над разгоревшимся костром. — Как спалось?

— Вот так, собака! — Лисья рожица была донельзя довольной.

— Нисколько в этом не сомневалась, — серьезно ответила Рона.

— Поднимай остальных. Скоро в дорогу.

Вейя утверждающе поднял уши, в третий раз сказал о собаке и скрылся в хижине. Девушка тихо рассмеялась, и ее глаза наконец-то стали веселыми.

— Не все Ходящие такие, — невольно улыбнулся я.

— Какие? — нахмурилась она, не понимая, куда я клоню.

— Похожие на нормальных людей.

— А много ли ты видел носителей Дара?

— Достаточно. В том числе и Мать. И она мне резко не понравилась. Ты не такая, как Цейра Асани или те, другие, с кем мне приходилось сталкиваться. В тебе нет ни капли спеси. Ты удивительно дружелюбна, несмотря на то что владеешь «искрой». Не знаю, какой ты была раньше, но мне кажется, что Дар тебя нисколько не изменил.

— Госпожа Галир, наставница Долины, всегда говорила: не Дар меняет человека, а его поступки. Можно вопрос?

— Конечно.

— Я заметила, что тогда, в бою, ты пытался прикрывать Шена. Почему?

— Он единственный, кто сейчас несет в себе и свет, и тьму. И они не так влияют на него, как на Проклятых. Он — шанс воплотить мечту Лаэн. Так что, наверное, какое-то время я буду держаться его. Во всяком случае, пока он не встанет на ноги.

— Шен уже большой мальчик.

— Знаю. Но я буду приглядывать за ним по мере своих сил.

Из домика, брюзжа, выбралась Тиф:

— Звезда Хары! Ну что вам всем не спится в такую рань? Бездна знает, когда нам теперь доведется ночевать под крышей. На этих треклятых листьях я уже отлежала себе все, что можно.

— Не себе, а Порку, — поправил я ее.

— Какая разница, — буркнула она. — Итог один.

С утра настроение у нее было даже более отвратительным, чем у меня. Впрочем, за день оно так и не улучшилось. Нас нагнал запоздалый, кажется, последний в этом году, дождь.

После полудня, с востока, преодолев Слепой кряж, наползли дождевые облака, и лес накрыла мелкая морось. Тиф, оставшаяся без плаща, соорудила вокруг себя уже знакомый мне купол, под который бесцеремонно влез Юми. Проклятая покосилась на вейю, но от комментариев воздержалась и прогонять не стала.

Затем начался настоящий ливень, лес шумел, деревья качались как бешеные, листья летели во все стороны… Но спустя нар он пошел на убыль и еще через нар оставил нас в покое, продрогших и уставших.