Экономика в развитии материальной культуры человечества выделяет четыре основных этапа: присваивающее хозяйство, производящее хозяйство, индустриальное хозяйство и постиндустриальное хозяйство. Афоризм Розанова недвусмысленно указывает нам, что присваивающее хозяйство наиболее привлекательно для среднестатистического среза нашего общества.

Большая Советская Энциклопедия так объясняет термин, которым я описываю хозяйственную деятельность Дмитрия Шагина:

Я не хочу сказать, что Дмитрий Шагин ходит по лесу и собирает съедобные коренья и насекомых, нет. «Не в лесу живем, не в Америке» («Три тополя на Плющихе»). Собирательство в развитом обществе заключается в присвоении не готовых продуктов природы, а готовых продуктов деятельности других людей — вот это экономически эффективно, не чета охоте или рыболовству дурацкому. Собирательство не включает в себя уголовно наказуемые формы присвоения чужой собственности — грабеж, воровство, — на это Митя не пойдет никогда, уверен. Процедура собирательства проходит в мягкой форме: выклянчивание, приватизация, утаивание, обмен, халява.

Флоренский, наблюдая за Митей, попытался сформулировать основной принцип собирательства: всякую понравившуюся вещь хвали, пока не подарят. Эх, Шура, если бы так просто! Ничего тебе не подарят, если нет у тебя собирательского призвания.

Разумеется, использует Митя и элементы других видов хозяйственной деятельности: пишет и продает картины, работал в котельной. Но в процентном отношении к валовому продукту на сегодняшний день это, скорее, подсобное хозяйство — так рабочий и даже программист в свободное время вполне может пойти по грибы, то есть заняться самым примитивным присваивающим хозяйством. Кажется, что я вновь вернулся к стилю основной части «Митьков»: к гротеску, преувеличению. Ну мыслимое ли дело, чтобы в основном валовом продукте — у известного художника, заметим, не бомжа — собирательство преобладало? Нет, я не шучу, я сухо излагаю факты. Понятно, что если излагать факты собирательства за 30 лет знакомства с Митей — мне и жизни не хватит. Поэтому введу искусственное ограничение: расскажу об эпизодах собирательства, связанных с Америкой — по ассоциации с цитатой «Не в лесу живем, не в Америке».

Жить собирательством, наверное, весело, но нелегко, особенно если людей вокруг нет: с кого собирать в чистом поле? В середине 90-х мы с Митей прожили месяца четыре в Нью-Йорке. Поначалу у нас и знакомых там почти не было, так что объектом собирательства неизбежно стал я.

На второй же день Митя понял, что глупо отдавать целый доллар за проезд. Заходим с ним в метро. Митя хмуро, требовательно роняет мне:

— Дай жетон, ты вчера покупал.

— Купи сам.

— Не могу.

— Уверяю тебя, это совсем не трудно. Сунь в окошечко доллар, молча, она тебе и...

— У меня бумажка только в сто долларов, не хочу менять.

— Почему?

— Прохожие заметят, мало ли что...

Ладно, сумел объяснить, даю ему жетон. Обратно едем — еще один. Назавтра — то же самое. Кричу на него, злюсь, теряю лицо, но даю. Митя спокоен: брань на воротах не виснет, а доллар — в кармане. На третий день Митя куда-то один поехал, взяв жетон на дорогу, — возвращается с пакетами, ну, думаю, купил чего-то, разменял сто долларов. На следующий день:

— Дай жетон, не хочу менять сто долларов.

Митя для обеспечения своей хозяйственной деятельности овладел техникой гипноза, как цыгане. Замурыжит, а то и обласкает, смотришь: а денежки-то и тю-тю!

Мелочь, да? А я и пишу о мелочах, убийств не будет. Ведь в мелочах дьявол.

Наш американский митек Женя Зубков по профессии психиатр; может, поэтому не гипнотизируется. Как это Митю мучило! На столе у Зубкова стояла целая банка жетонов: разве можно так дразнить своего братка!

Митя входит к Зубкову и с порога видит банку.

— Женя, я возьму жетонов.

— С какой стати?

— Отсыпь жетонов, вон у тебя сколько.

— Нужно, так купи.

— Во-во! Купи... Приеду домой, детки плачут: папа, папа, дай хлеба! А я им: не будет вам хлеба, папу вашего заставили жетоны покупать. Так я им скажу?

— Так и скажи.

Митя заметно раздражается, чего хороший собиратель не должен себе позволять. Допущена ошибка — прием с детками безотказен при урабатывании малознакомого человека, внутри митьков такие речи используются только для ухода от ответа. Митя очень обижается, когда работа собирательства пропадает впустую, он чувствует себя бюджетником, которому не хотят платить честно заработанную зарплату. Правда, никакой бюджетник не любит так свою работу, как Митя.

— Тебе братку жетонов жалко?

— Да, жалко.

— Дай хоть несколько!

— Не дам.

— Не знал я, что ты такой... Добрее надо быть. Братки ведь помогать должны друг другу, а не говняться.

— Молодец, правильно рассуждаешь.

— Будь у меня столько жетонов, я бы сказал: бери, браток дорогой, сколько хочешь! Все жетоны бы раздал!

— Горжусь тобой: купи и раздавай.

— Слушай, я сейчас без шуток говорю: если ты не дашь мне жетонов, я всерьез, надолго обижусь.