Когда г-жа Бризар, известная своими любовными похождениями, приехала в Пломбьер, многие придворные дамы старались избегать встреч с нею. В числе их была и герцогиня де Жизор, отличавшаяся набожностью и строгим нравом. Друзья г-жи Бризар сообразили, что если г-жа Жизор примет их приятельницу, то перестанут упрямиться и остальные дамы. Они предприняли соответствующие шаги и добились своего. Г-жа Бризар, женщина приятная в обхождении, быстро очаровала богомолку, и они подружились. Тем не менее герцогиня при случае дала ей понять, что готова простить женщине один проступок, но не понимает, как можно без конца менять любовников. «Увы! — воскликнула г-жа Бризар. — Заводя себе нового любовника, я всякий раз думала, что он будет последним».

Однажды г-н де Фонтенель, которому было в то время девяносто семь лет, наговорил кучу любезностей г-же Гельвеций, юной, прелестной и только что вышедшей замуж. Затем, направляясь к столу и проходя мимо этой молодой особы, он не заметил её. «Вот видите, как мало можно верить вашим комплиментам, — упрекнула она его. — Вы идёте мимо и даже не смотрите в мою сторону». — «Сударыня, — возразил он, — глянув в вашу сторону, я уже не прошёл бы мимо».

Фонтенель, будучи уже глубоким старцем, однажды любезно подал некоей молодой и красивой даме, но дурно воспитанной, обронённый ею веер, который она приняла с крайне высокомерным видом. «Ах, сударыня! — воскликнул Фонтенель. — Как вы расточительны в своей суровости!»

Г-н Лорри, врач, рассказывал, что однажды его вызвала к себе прихворнувшая г-жа Сюлли и рассказала ему о дерзкой выходке Борде. Тот якобы объявил ей: «Вы здоровы, но вам нужен мужчина — и он перед вами» — и тут же предстал перед ней в непристойном виде. Лорри постарался оправдать коллегу и наговорил г-же Сюлли множество почтительных комплиментов. «Дальнейшее мне не известно, — добавлял он. — Знаю только, что она пригласила меня ещё раз, а потом вновь прибегла к услугам доктора Борде».

Г-н де Ла Реньер собирался жениться на мадемуазель де Жарент, юной и прелестной. Однажды вернувшись от неё и предвкушая близкое своё блаженство, он спросил г-на де Мальзерба, с которым состоял в свойстве:

— Как вы считаете, будет моё счастье полным?

— Это зависит от обстоятельств.

— Вот как! От каких же именно?

— От того, кто станет первым любовником вашей жены.

Г-жа Бозе предавалась любовным утехам с некиим учителем немецкого языка. Так их и застал г-н Бозе, вернувшись из Академии. «Я же вам говорил, что мне надобно уходить», — попробовал вывернуться из неловкого положения немец. «Что мне надобно уйти», — поправил г-н Бозе, даже в эту минуту оставаясь блюстителем чистоты языка.

Когда виконт де Ноайль бросил юную г-жу М*, та, пребывая в отчаяньи, твердила: «У меня, вероятно, будет ещё много любовников, но никого я не полюблю так, как любила виконта де Ноайля».

Однажды, когда у г-жи де Эпарбе было любовное свидание с Людовиком XV, король сказал ей:

— Ты жила со всеми моими подданными.

— Ах, государь!..

— Ты спала с герцогом Шуазелем.

— Но он так влиятелен!

— С маршалом Ришелье!

— Но он так остроумен.

— С Монвилем.

— У него такие красивые ноги!

— Хорошо! Ну а герцог де Омон? У него-то ведь нет ни одного из этих достоинств.

— Ах, государь, но он так предан вашему величеству!

Узнав, что некая особа лёгкого поведения вышла замуж за человека, слывшего до тех пор вполне добропорядочным, г-жа де Л* заметила: «Даже будучи потаскушкой, я всё равно осталась бы честной женщиной: мне и в голову бы не пришло взять в любовники того, кто способен на мне жениться».

Гостя у г-жи дю Шатле, Вольтер разговорился в её будуаре с аббатом Миньо, тогда ещё совсем ребёнком. Он посадил мальчика к себе на колени и принялся его поучать: «Друг мой, успеха в жизни добивается лишь тот, кого поддерживают женщины. Значит, их нужно изучать. Запомните же, что они все — лгуньи и шлюхи». — «Как все? Что вы мелете, сударь?», — вспыхнула г-жа дю Шатле. «Сударыня, — возразил Вольтер, — детей грешно обманывать!».

Я советовал г-ну де Л* вступить в брак: партия казалась мне удачной. «Зачем мне жениться? — удивился де Л*. — Если я обзаведусь женой, то только в исключительном случае избегну рогов, тогда как оставшись холост, уж наверняка не сделаюсь рогоносцем».

Г-жа де К* сказала г-ну Б*: «Я люблю вас за…». — «Ах, сударыня, — пылко прервал он её. — Если вы знаете за что, я пропал!».

«Даже в юности, — говаривал мне М*, — мне нравилось увлекать женщин, а не соблазнять их и уж подавно не развращать».

Однажды мой сосед по столу, указав на женщину, что сидела напротив него, спросил меня, не жена ли она человеку, сидящему рядом с ней. Я же, заметив, что последний за всё время не перемолвился с нею ни единым словом, ответил: «Одно из двух, сударь: либо они незнакомы, либо она его жена».