– Что за разговорчики?! – возмутился я для проформы, сообразив по лицам девчонок, что и они это поняли.

И вновь они повели себя совершенно по-разному. Если у Вари загорелись глаза от будущего приключения, то Даша оставалась спокойной. По ее виду было понятно, что она поставила себе новую планку и теперь прикидывает, сможет ли ее преодолеть. Хотелось надеяться, что это ей по плечу, а руководство Школы не устроит нам за это репрессий.

Я очень хотел видеть здесь Галю даже не потому, что чувствовал себя виноватым. Просто, судя по мультику: «Есть все мороженое одному невкусно ни мне, ни тебе, никому». Ожидая, когда девчонки придут к какому-либо соглашению, я смотрел на сестер, и, как всегда, осознавая серьезность проблемы, Варя уступила право решения сестре и терпеливо ожидала ее последнего слова. Даша помолчала еще немного, обдумывая все варианты, и сказала:

– Во-первых, я не думаю, что в случае удачи нам не достанется, но так как Галя уже участвовала в поисках Тимошки и хорошо себя зарекомендовала, вряд ли руководство Школы будет активно возражать против ее присутствия.

Варя захлопала в ладоши, на что ее сестра обернулась к ней и добавила:

– Но на орехи нам все равно достанется.

Варя только махнула рукой, надеясь на великий русский авось.

Даша продолжила:

– Во-вторых, вероятность, даже если ее не высчитывать, действительно невелика. В-третьих, надо придумать, как и что передать Гале, чтобы она могла оказаться здесь. Давайте для начала составим сообщение с инструкциями.

В течение двух часов мы спорили, ругались, мирились и снова спорили. Мне пришлось уступить, отказавшись от вставки в текст такой фразы, как: «Дорогая, я был не прав, как мне тут одиноко без тебя», ввиду того что, по словам сестер, это не совсем правда, так как я нахожусь в обществе двух очаровательных девушек и не надо утяжелять сообщение глупостями. Затем они вообще лишили меня права участия в составлении послания, ссылаясь на то, что они лучше знают магическую структуру канала, по которому возможно передать сообщение, и поэтому сами подберут слова.

Не менее получаса они что-то писали, зачеркивали, комкали листки с написанным, снова их расправляли и снова комкали. Они сыпали какими-то совершенно непонятными словами, ругались, обсуждая какие-то «важные ключевые» слова, отгоняли чертяжку, которая решила, что они делят на двоих что-то вкусное, и вообще походили на людей, занятых действительно серьезным делом. И даже редкое хихиканье не портило впечатления. Поэтому листок с вынесенным на мой суд творением я взял чуть ли не с благоговением.

Послание гласило:

«Если тебе дорога жизнь, возьми семь черных свечей, подойди в три часа ночи к отделению милиции. Зажги их и расставь на пороге. Восьмой свечой, белой, накапай на дверь, повернись три раза на левом каблуке и прочти следующее заклинание…»

У меня отвисла челюсть. Понятно, что начало письма не имеет никакого практического смысла и, скорее всего, является стандартной формой – свечи издавна используются в ритуалах, – но при чем здесь упоминание милиции? И где мои извинения и наконец объяснения, зачем Галине нужно выполнять всю эту чертовщину? Пребывая в некоторой прострации, я перевернул лист, чтобы ознакомиться с собственно самим текстом заклинания, но обратная сторона была девственно чиста, если не считать отпечатка чьего-то пальца. Еще раз прочитав бессмысленное вступление, я поднял глаза на девчонок, которые улыбались, очевидно довольные своим творчеством, и спросил:

– А заклинание-то где?

Они замерли, похлопали глазами и, вдруг повалившись на пол, начали кататься в страшных судорогах от душившего их смеха. Наконец Варя (я очень надеялся, что она не знает анекдот о наивном царевиче, переспавшем с Бабой-ягой) сказала:

– Саш, ну ты такой большой, а в сказки веришь.

Теперь ясно: по обыкновению, девочки снова оставили меня в дураках. Конечно же милицию, вспомнив Серегина, они приплели ради хохмы. Постаравшись сделать вид, что я просто подыграл их шутке, я поулыбался, затем сделал серьезное лицо и сказал:

– Шутки шутками, но вот что я подумал: как отнесется Галя к тому, что у нее в голове зазвучат посторонние голоса? Обычно людьми с такими симптомами занимаются психиатры, да и сама Галя может испугаться.

– Это наши-то голоса посторонние? – обиделись сестры. – Кроме того, вначале мы представимся, успокоим ее и расскажем, что делать дальше. Можешь на нас положиться, для нас такие дела – раз плюнуть.

– Вот это меня и пугает. Плеваться и черти мастера были, а вот с соображалкой у них туго было. Кстати, вы заклинание-то написали? И еще, ей же надо все-таки еще черные свечи найти.

Близняшки переглянулись и слегка напряглись. Варя, будто не замечая моего присутствия, спросила у сестры:

– А ты уверена, что травма осложнения не дала? Конечно, главврач сказал, что все нормально, но вдруг он чего-то недосмотрел?

Даша встала, подошла ко мне и начала внимательно меня рассматривать. Когда она слишком приблизилась, я дернулся и рыкнул на нее, отчего она отскочила, споткнулась и упала на пятую точку. Я все-таки обиделся, но в этот раз на самого себя. Надо же быть таким доверчивым! Оказывается, придуманное ими сообщение – бред от первого до последнего слова. Если я так и дальше буду себя вести, то не только заставлю девочек растерять и так немногочисленные остатки уважения по отношению к моей персоне, но и сам смогу поверить, что я вообще ничего не стою. Все, с этого момента я в который раз начинаю новую жизнь.