В книгу всемирно известной английской писательницы Барбары Картленд вошли два ее новых романа «Наказание любовью» и «Вор и любовь».
В романе «Наказание любовью» строптивая и гордая Серина «укрощена» графом Кастэрсом, в романе «Вор и любовь» простая и неискушенная девушка Элоэ, полюбив вора, оказывается вовлеченной во многие непредсказуемые ситуации.
Романы доставят немало приятных минут любителям любовного жанра.
Пролог
— Диана! Диана! — непрерывно повторял больной, вскрикивая и простирая руки, сбивая скудное белье на постели, сделанной наспех на земляном полу. Высокий, крупный мужчина проскользнул в палатку и в очередной раз успокоил его, подняв ему голову и напоив водой.
Снаружи лежали изнуренные тяжелым дневным переходом туземцы-носильщики. Костер догорал, ночь близилась к концу. В глубине джунглей раздавался рев диких зверей, высматривающих добычу, и вой шакалов.
В палатке больной забылся тяжелым сном. Его спутник тихо опустился на коврик, лежащий около кровати, и тоже быстро заснул, как человек, привыкший отдыхать урывками.
Через час первый луч африканского солнца осветил лица спящих. Ян Кастэрс спал, откинув назад голову и подняв над ней свою сильную руку. Это был мужчина могучего телосложения ростом около шести футов, пяти дюймов. Он был в отличной форме, сильный, гибкий и загорелый. Все выдавало в этом человеке внутреннюю решительность, твердый характер, а не просто грубую силу.
Его товарищ двадцати пяти лет был более хрупкого телосложения. В его лице угадывалось богатое воображение, юношеская впечатлительность и мечтательность.
Он открыл глаза, постепенно приходя в сознание. Движение его было едва заметным, но Ян тут же поднялся и поспешил к больному. Он откинул назад прямые волосы со лба молодого человека и смочил водой запекшиеся губы.
— Получше себя чувствуешь? — спросил он.
Джек Мельбурн кивнул.
— Я не смогу продолжить сегодня путь, — прошептал он.
— Чепуха, — ответил Ян. — Нам осталось всего около пятидесяти миль, ребята понесут тебя как можно осторожнее.
Джек покачал головой.
— Нет, — прошептал он. — Я не могу больше.
Снаружи чернокожие носильщики уже собирали скарб, распакованный прошлой ночью, и готовили самодельные носилки, на которых они несли больного много изнурительных дней.
Ян наклонился к больному, и, хотя слова его были резкими, голос звучал мягко.
— Джек, ты должен это сделать, — сказал он.
— Я не могу, Ян, правда, не могу. Я умру, и даже ты не сможешь меня остановить.
Эти слова дались ему слишком тяжело. Приступ кашля сотрясал его тело, пот скатывался со лба, он тщетно пытался смахнуть его с глаз. Его сильно знобило, совершенно обессиленный, он откинулся назад, сжимая руки, усилием воли пытался заставить себя не потерять самообладания.
Ян молча посмотрел на него. Пятьдесят миль, о которых он говорил, были сильно преуменьшены. Оставалось двести миль тяжелейшего перехода до первого поселения и, что еще более важно, до воды. Пищи у них было достаточно, но воды оставалось совсем мало.
Их продвижение затруднялось необходимостью нести больного. Джунгли были достаточно легко проходимы, если идти цепочкой, но люди шли с носилками на плечах, расчищая тропу впереди себя.
Ян тщетно пытался разрешить эту задачу. Рука Джека заставила его нагнуться к больному, чтобы разобрать тихий шепот.
— Ты не сможешь этого сделать, старина. Уходите и оставьте меня. Что такое одна жизнь по сравнению с девятью?
Ответа не было. Ян опустился на колени перед другом и закрыл лицо руками.
Чернокожий юноша, которого Ян поставил во главе других, подошел ко входу в палатку.
— Хозяин, пора уходить, — сказал он.
Ян поднялся и вышел, чтобы переговорить с ним.
— Мы не сможем выйти сегодня, Джо.
— Мы должны, господин. Воды хватит только на три дня, а дальше нам придется умирать от жажды, пока мы не дойдем до поселения.
— Мы не можем его оставить, — заявил Ян, показывая на палатку.
— Другого выхода нет, господин.
— Нет, есть. Я понесу его на себе, — ответил Ян.
Не успел он произнести эти слова, как из палатки раздался выстрел, заставивший всех оцепенеть.