Юрий Моруков. А он, созданный в конце 1923 года, был тогда единственным, где находились политические заключенные – члены всех антисоветских партий, контрреволюционные белогвардейские офицеры и т.п. Сокращенно назывался СЛОН – Соловецкий лагерь особого назначения.

В.К. И неужели единственный?

Ю.М. Да, на весь Советский Союз. Был еще пересыльный пункт, откуда перевозили осужденных – с материка на остров. Можно сказать, очень удобно: через Белое море обратно не переплывешь. И стен строить там не надо, уже есть.

В.К. Соловецкий монастырь до революции тоже ведь был тюрьмой?

Михаил Моруков. Конечно, причем очень жесткой тюрьмой. В ХVII, ХVIII, ХIХ веках. До 1903 года.

В.К. То есть там были и монахи, и вместе с тем тюрьма?

М.М. Монастырь этот официально был в основном тюремным, и главной задачей монахов было стеречь узников. Так и говорилось: «соловецкие тюремные монахи».

Ю.М. В помощь им придавалась еще инвалидная команда, то есть солдаты, которые уже непригодны к войне, но в охране могли служить.

М.М. И во время Крымской войны 1853 – 1856 годов инвалидная команда, тюремные монахи и заключенные вместе отбивали атаки английских кораблей. Это заключенные разыскали пушки, из которых потом отстреливались.

В.К. Помещались в монастырскую тюрьму за антицерковные преступления?

Ю.М. Да, в основном. Но с ХVII и до середины ХIХ века были здесь также узники по гражданским делам. Например, Петр Андреевич Толстой, известный деятель Петровской эпохи, и его сын. Они попали сюда после смерти Петра, там и умерли. Сюда сослали последнего гетмана Запорожской Сечи после того, как она была ликвидирована. Никакого преступления против церкви, против веры он не совершил. Просто надо было изолировать подальше и понадежнее, вот на Соловки и отправили…

В.К. А сколько заключенных было в Соловецком лагере, когда он появился в 1923 году?

Ю.М. Около трех с половиной тысяч. К 1927 году уже 12 тысяч, и потом начинается быстрый рост. Это связано было с тем, что нашли возможность использовать заключенных на «внешних работах», то есть за пределами лагеря.

М.М. Действовал в этом поиске экономический фактор, о чем мы уже говорили. Именно он вел к образованию системы ГУЛАГа, и опыт именно Соловецкого лагеря стал здесь своего рода опорой.

Первоначально никакого хозяйственного использования заключенных в лагере не предусматривалось. Но правительство вынуждено было подпитывать его внушительными внебюджетными субсидиями, иначе ОГПУ не бралось обеспечить надлежащий режим содержания заключенных. В общей сложности на это выделялось от двух с половиной до пяти миллионов рублей в год. Огромная по тому времени сумма!

Изменения начались после выхода в свет Обращения ЦК ВКП(б) от 26 апреля 1926 года с призывом ко всем трудящимся вести борьбу за экономию государственных средств. Как ни удивительно может это показаться, но оно дошло и до Соловецкого лагеря. Тогда-то сами заключенные стали вносить свои предложения. И вот один из них, Нафталий Аронович Френкель, ставший в будущем видным гулаговским руководителем, предложил использовать труд осужденных на таких работах, прибыль от которых превышала бы расходы на содержание лагерников: валка леса, строительство дорог, рыболовство, производство мебели и т.д.

Управление лагеря в 1926 – 1927 годах проводит экономический эксперимент, который выявил возможность существовать на основе самоокупаемости при самых широких перспективах развития внешних работ.

В.К. Но для этого надо было выходить за пределы острова?

Ю. М. Разумеется. В том-то и была суть! Рядом Карелия, и там по переписи 1926 года всего около 50 тысяч трудоспособных жителей, причем все они задействованы. Ни лес пилить некому, ни строить дороги. А системы организованного набора рабочей силы до конца второй пятилетки не существовало.

Так соловецкие заключенные начинают работать под Мурманском, где появляется отделение лагеря, и в Карелии, где второе отделение: они строят дорогу Кемь – Ухта плюс лесоповал. Создаются рыболовецкие артели из заключенных…

М.М. Кстати, можете опять-таки оценить «прелести режима». Рыболовецкая артель, включавшая заключенных, имела в своем распоряжении моторные суда. И никто их не охранял, поскольку на каждый сейнер, грубо говоря, пулемет не поставишь.

Между прочим, это сохранилось и потом: очень многие вполне мореходные суда из рыболовецких подразделений гулаговских лагерей спокойно выходили в открытое море, даже за пределы территориальных вод Советского Союза, в нейтральную зону. Вот вам еще один штрих из того, что люди совершенно не знают о ГУЛАГе.

В.К. Однако в целом, наверное, лагерный режим в Соловках был сверхжестким? Как-никак – лагерь «особого назначения»…

Ю.М. В разные годы было по-разному. В начале своего существования СЛОН носил такое название исключительно по внешним признакам. Особым был состав контингента, а не какие-то особо жесткие условия содержания. Заключенные размещались, в отличие от тюрьмы, рассредоточенно и без усиленной охраны. Во всем остальном режим содержания тоже не отличался в сторону большей строгости от режима обычных мест заключения. Даже наоборот, я бы сказал.