– Возьми. Здесь немного денег в счет будущих услуг. Полагаю, твои, скажем так, не очень терпеливые кредиторы с каждым днем будут становиться все более настойчивыми и все менее склонными слушать маловразумительные обещания о выплате долга.

Рука Беатрис, казалось, стала ватной и никак не могла удержать пачку денег. Ритчи обхватил ее пальцы своей сильной рукой и направил ее ладонь прямиком к ней в карман, чтобы она могла положить в него деньги.

– Благодарю вас, это очень щедрый жест с вашей стороны.

Рука Ритчи ловко и уверенно заскользила по изгибу ее бедра, приковывая Беатрис к месту.

– Такова реальность нашего соглашения, Беа. – Пальцы продолжили свое движение, направляясь к запахнутым полам ее мягкого пеньюара. Под ним она была одета только в ночную сорочку, и скоро Ритчи станет об этом известно. – Я даю тебе свои деньги, а ты мне в ответ себя, свободно и раскованно. – Она чувствовала на себе его испытующее прикосновение, призванное выяснить, что же скрывается за синим шелком пеньюара. – Возможно, пришло время и мне кое-что получить, а?

Сердце Беатрис неистово заколотилось. Тело ее было куплено, деньги получены. Теперь она не имеет права увиливать. Дыхание ее стало прерывистым, хотя она и пыталась совладать с собой. Она испытывала головокружение и восторг от ощущения того, что тело ее будто превратилось в клавишный инструмент, на котором пальцы Ритчи наигрывают мелодию.

Она должна дать ему то, что он хочет. Она и сама этого хочет не меньше. Какое счастье, что она больше не является уважаемой леди, потому что статус куртизанки предоставлял ей полную свободу, давал возможность погрузиться в мир чувственных наслаждений, ворота которого уже распахнулись перед ней, заманивая восхитительными удовольствиями.

Тем не менее, когда крупная теплая рука Ритчи сжала ей ягодицу, Беатрис резко дернула головой.

Дверь в утреннюю гостиную оставалась незапертой, и любой мог войти. Полли или Энид… Боже всемогущий, а что, если Чарли впервые в жизни проснется так рано, нагрянет сюда и, увидев происходящее, вообразит, что его сестру насилуют?

– Пожалуйста, нет… не здесь! Не сейчас!

Ритчи рассмеялся гортанным смехом, в котором одновременно звучали благосклонность, и издевка, и провокация.

– Опасаешься разоблачения, Беа?

– Разумеется, да!

Но почему в таком случае она сама прижимается к его руке и трется о его пальцы ягодицами, точно сладострастная кошка?

– А вот прошлой ночью, забавляясь со мной в кабинете Арабеллы Сауверн, ты ничего не боялась. – Характер его прикосновения изменился, теперь пальцы его изгибались дугой, дьявольски прижимаясь самым неподобающим образом к ее ягодицам через ткань пеньюара и ночной сорочки. Когда он стал поглаживать ее пониже спины, Беатрис громко вскрикнула.

– Это совсем другое дело. Мы находимся у меня дома, и я могу понадобиться кому-нибудь… слугам, например… Ради всего святого, Ритчи, мой брат может войти в любую секунду. – Последнее конечно же было очень маловероятно, но Беатрис не стала бы полагаться на свою неверную удачу. – Вы же должны понимать, что негоже ему застать вас здесь, позволяющим себе со мной подобные вольности. Даже если я делаю это ради того, чтобы спасти его от кредиторов!

– Только ради этого? – прошептал Ритчи ей на ухо.

В его голосе угадывалось удивление, но также и некая резкость. Чего он хотел от нее услышать? Получение чека на крупную сумму денег вовсе не означает, что она немедленно влюбится в него без памяти.

«Могла бы ты полюбить подобного человека ради него самого?» – поинтересовался внутренний голос.

Как такой вопрос вообще мог прийти ей в голову? Ни одна женщина в здравом уме не могла бы увлечься Ритчи. Он был создан исключительно для безумных любовных похождений, скандальных историй и – да, верно – вожделения. Его внешность и мужская притягательность делала это неотвратимым.

Но способен ли он на нежные чувства? Нет. Этот мужчина является, по сути, высокоразвитым животным, а не сентиментальным созданием.

Но мнение это укоренилось в голове, как вонзившаяся в палец заноза, сколь бы сильно ни старалась Беатрис отогнать его. Ритчи был не создан для традиционного семейного союза, для уютного домашнего очага и хранения верности супруге, для совместного воспитания детей. И чем скорее она примет это как данность, тем лучше для всех.

– Вы сущий дьявол! И вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, – воскликнула Беатрис, почувствовав, что Ритчи проявляет повышенное внимание к канавке между ее ягодицами. – Ритчи, прошу вас, остановитесь!