Шрифт:
Так что удалось за несколько дней сторговаться. ВРК был оставлен. Ленин с Троцким тоже. Совнарком становился коалиционным, двухпартийным, из большевиков и левых эсеров. Благо и часть портфелей освободилась после ухода «раскольников». ЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов и ЦИК Советов крестьянских депутатов сливались в единый ВЦИК, получавший права парламента. А в его состав входило 108 депутатов от съезда рабочих и солдатских Советов, 108 от съезда крестьянских Советов, 100 от армии и флота и 50 от профсоюзов. Кроме того, к статусу Совнаркома – «рабоче-крестьянское правительство», добавлялась приставочка «временное». До Учредительного Собрания. И все свои декреты и постановления Совнарком должен был снабжать фразой «впредь до решения Учредительного Собрания».
Известие о достигнутом соглашении прозвучало на Чрезвычайной крестьянском съезде совершенно неожиданно, 14 ноября. И было встречено бурным ликованием. Во-первых, делегатов от левых эсеров было подавляющее большинство. А во-вторых, открывался выход из тупика, наступал конец затянувшемуся противостоянию и общей напряженности. Поддержку возникшей коалиции высказали меньшевики-интернационалисты Мартова, анархисты, польские социалисты, окологазетная группировка «Новая жизнь» Горького. Да и тех, кто остался недоволен, соглашение в целом удовлетворило. Новое правительство все равно получило статус «временного», как бы пятый кабинет. Повластвовали два кабинета Львова, два кабинета Керенского, ну и пусть кабинет Ленина повластвует – всего полтора месяца до Учредительного Собрания осталось…
День 14 (27) ноября провозглашался концом гражданской войны, «величайшим днем» всей революции. Было разыграно массовое праздничное действо. В Таврическом дворце делегатов крестьянского съезда горячо приветствовал Свердлов. Затем они вышли на улицу и двинулись к Смольному. Вдоль дороги были выстроены солдатские полки, играли военные оркестры. Было уже темно, но организаторы заготовили факелы. Их зажгли, и колонна с факелами и знаменем крестьянского ЦИК шагала по Питеру. Присоединялись новые группы, колонны. Шествие разрасталось. Провозглашалась победа революции, здравицы объединению сил демократии и социализма. Возле Смольного ждала выстроенная Красная гвардия, на ступенях – делегации рабочих. Встретили, повели в зал, где ждал ЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов и Петроградский Совет. Под музыку впустили, два президиума обнялись и сели вместе. Скрестили знамена обоих ЦИКов. Опять приветствовал Свердлов – как «хозяин» помещения. Предоставил слово Спиридоновой…
На следующий день прошло торжественное объединенное заседание ВЦИК Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Председательствовал на заседании Яков Михайлович. И он же был избран председателем ВЦИК. Без всяких проблем, без альтернативных кандидатур. Оно как бы уже само собой подразумевалось. Он ведь на всех объединительных мероприятиях на первом плане был. А скорее, это тоже согласовали заранее, в ходе закулисного торга. И левые эсеры с этим согласились. Почему бы и нет? Свердлов не был «аллергеном» для «социалистической общественности», подобно Ленину и Троцкому. Вроде, человек почти нейтральный. И вон какой умный, обходительный, дипломатичный. С таким будет легко дела вести, взаимопонимание находить…
18. Второе лицо государства
Итак, совсем еще молодой, 32-летний человек, вчера еще – мало кому известный партиец, всего за несколько месяцев совершил головокружительную карьеру. Ленин – во главе правительства и ЦК, а Свердлов – председатель парламента и руководитель Секретариата ЦК. Но даже и не просто парламента! И не просто Секретариата! Как и прежде, Секретариат оставался единственным аппаратом ЦК. То есть Центральный Комитет мог себе заседать, выносить решения. А их оформление, рассылка, работа с нижестоящими организациями шли через Свердлова. Точно так же и Совнарком мог сколько угодно заседать, обсуждать те или иные вопросы, принимать декреты – а кто стал бы их реализовывать? Если правительство не обладало реальными рычагами власти…
Царская администрация была разрушена еще весной. Деятели Временного правительства создать структуры своей власти толком так и не смогли, и эти хлипкие зачатки администрации смел Октябрь. Наркомы из большевиков и левых эсеров поделили между собой министерские портфели? Прекрасно. Но ни наркомат здравоохранения, ни наркомат земледелия, ни наркомат просвещения и ни один другой из наркоматов, даже военный, не имели своих структур и рабочих органов в губерниях, городах, уездах. Единственной действующей властью на местах были Советы. Подчинявшиеся ВЦИК. То есть Свердлову!
А руководство Секретариатом ЦК давало ему дополнительные возможности. Позволяло влиять на местные Советы не только от своего имени, а еще и от имени ЦК, от имени партии. И он опять энергично действует «кадровыми» методами. Расставляет, переставляет работников. К нему идут за назначениями люди и в Секретариат, и во ВЦИК. Кого-то присылают ему и Ленин, Троцкий, другие руководители. Дескать, хорошо знаю этого человека, наш в доску, надо пристроить. Он и пристраивает. Мгновенно оценивая, мгновенно ориентируясь в качествах кандидата. По-своему пристраивает. Кого-то председателем исполкома – но в глухую «тьмутаракань». А кого-то малозаметным «винтиком» – но в важный центральный орган.
Как вспоминала Новгородцева, «сохранились десятки коротеньких записок, написанных Яковом Михайловичем наркомам, руководителям ведомств и учреждений» – с рекомендациями на назначения. И Цюрупа говорил: «Ведь это просто поразительно, как хорошо знает Яков Михайлович партийные кадры, как он умеет каждому найти именно такое место, где он будет более всего полезен; знает цену каждому, словно насквозь человека видит». Да, без всяких отделов кадров, досье, картотек он умел по памяти оперировать тысячами фамилий, помнил массу мелочей про каждого, учитывал персональные качества.