Это же настоящий гоблин, не, ну точно. Зеленая рожа, острые зубы, уши, в конце концов. Не надо было есть те ягоды. Федор зажмурил глаза. Главное со своими галлюцинациями не общаться, здоровее будешь.

Некстати вспомнился случай из прошлого. Как-то после очередной гулянки, выползли они толпой под утро с квартиры однокурсницы на ключевой семинар по философии. Сказка, а не предмет. Преподаватель был любим и почитаем как святыня всеми студентами направления.

В то время, когда он восторженно блестя стеклами очков, с жаром в голосе живописал истоки конфликта мировоззрений Гердера и Канта, аудитория мирно похрапывала на дальних партах, спокойно переживая крах немецкой диалектики во сне. На очередном витке гневной отповеди Гердера, один из однокурсников с поэтической погремухой Бивень, усугубивший выпитое косяком, поймал во сне нехилый глюк.

Под впечатлением недавно просмотренного фильма, ему показалось, что он женщина и спасается в лесу от маньяка "кожаное лицо". Получая полной мерой во сне ужас от созерцания приближающегося маньяка с пилой, он вцепился в парту и начал непрерывно на одной ноте подвывать, чем и заинтересовал преподавателя.

Тот, будучи советской, человеколюбивой закалки, ошибочно решил помочь, привести студиозуса в чувство, для чего принялся его тормошить.

И вот, уже увязнув в реалиях своего кошмара, не в силах сопротивляться панике, Бивень ощущает, что кто-то схватил его за плечи.

От раздавшегося визга, весь ближний круг студиозусов чуть жидко не оконфузился. Оттолкнув от себя профессора и, сбежав на нижний ряд парт, Бивень рыбкой выпрыгнул в открытое окно второго этажа.

Трудно сказать, кто больше пострадал от происшедшего. Профессор, заработавший, неслабый шок или Бивень, застрявший в позе эмбриона в плотно высаженных кустах шиповника. Одно Федор вынес из этой истории точно, категорически не стоит мешать водку с травой.

– Обгадился человечек? Отдавай одежку то, штаны тока грязные оставь себе.
– Гнусно захихикал зеленый глюк.

Против всякой логики, Мальцев начал злиться.

– А рожа твоя зеленая не треснет!?

На морде гоблина пронеслась череда мучительных мыслительных процессов.

– Это ты меня обидеть хочешь!?
– Обрадовано прогундосил он.

Парня неожиданно прорвало.

– Ты в зеркале то себя видел? При всем желании я тебя не смогу обидеть больше, чем твои родители.

– Это ты в моей красоте сомневаешься?! Крыса ты подвальная! Я тебе сейчас все кишки выпущу!
– Взревел не своим голосом гоблин, яростно подпрыгивая в черте щита, словно что-то ему мешало выйти из него.

– Нельзя сомневаться в том, чего нет. Что ты мне сделаешь малыш?
– Злорадно парировал Федор, привставая и пытаясь найти за спиной копье. Мало ли что этот псих придумает. Вон у него зубы какие, да и лезвие копья не выглядит стерильным. Царапнул и месяц стационара обеспечен.

Шагнув назад, парень повернулся посмотреть, куда же делось копьё, краем глаза заметил вспышку и только по счастливой случайности избежал удара. Непонятно каким способом, коротышка успел неслышно пробежать три метра и теперь с выражением злобной сосредоточенности вертел копьем на опасном расстоянии от Мальцева.

В растерянности парень отпрыгнул назад и скорее по наитию, чем специально, перекинул щит в левую руку. В ногу тут же прилетел удар от коротышки, очевидно, тот целился в левый бок, но был вынужден уйти с линии атаки и перенести точку удара.

Волна боли смыла растерянность и наполнила Мальцева гневом. Следующие десять минут выпали из сознания. Гоблин, почувствовав непрофессионализм соперника, насмешками и уколами в ноги и руки гонял его по всему залу.

Копье в руках коротышки как живое летало, дергалось и жалило как змея. Федор злился, напрягался, крутил мечом во всех направлениях. Несмотря на все усилия, он не мог ничего противопоставить гибкому как резина и резкому как понос коротышке, и постепенно покрывался сеткой порезов и уколов. Хуже всего то, что Мальцев начинал постепенно уставать.

Кожа вокруг порезов и уколов онемела, но это было даже к лучшему, по крайней мере, так он не чувствовал боли. В голове скорым поездом мелькнула мысль, что лезвие копья скорей всего отравлено.

Мысли сдаться не появлялось, Мальцев каким-то образом знал, что коротышка не проявит сострадания.

Минут через пятнадцать избиения, схваткой это называть нельзя, парень ощутил, что теряет контроль над телом. Не было уже привычной ясности в голове. Левая рука разжалась и щит, громыхая, покатился по полу. Рука с мечом стала чудовищно тяжелой, и было трудно её просто держать на весу, не то, что двигать. Сквозь туман он видел, что коротышка, ухмыляясь, стоит перед ним, опираясь на копье, и что-то говорит. Он напрягся из последних сил, сосредотачиваясь.

– А после того как я отрежу тебе уши.
– Мечтательно закатил глаза гоблин.
– Я сниму с твоей пустой башки кожу и сделаю из черепа горшок для своих щенков, чтобы ты хоть тут смог чем-то пригодиться.

Непонятно, что сыграло свою роль. Чувство собственной беспомощности или нежелание быть ночным горшком, но Мальцев последним усилием поймал нить управления телом и, отбросив меч, прыгнул на коротышку, сдавливая его в объятиях. Тот к тому моменту был слишком близко и не успел отреагировать.